что, есть заключение дактилоскопической экспертизы?
– А кто ещё? – растерянно спросил Ревин.
– Я не знаю, но это не Лебедева. – Лена протянула фотографии Махоркину и повернулась к Котову. – Лицо, конечно, обезображено настолько, что сличить с портретом я не могу. Но ты сам сказал – на вид хрупкие… А теперь посмотрите на лодыжки и щиколотки трупа. У балерины щиколотки тонкие, а икры накаченные. Я почитала немного в интернете, так вот, в хореографических училищах ведут очень строгий отбор. Не каждая девочка может его пройти, здесь играют роль физиологические особенности строения. Хрупкость достигается не только ежедневными тренировками и постоянными недоеданиями, это врождённая особенность.
– Ну, глядя на Волочкову – этого не скажешь. Дама она достаточно видная, и формы у неё очень даже выдающиеся, – возразил Ревин.
– Потому из балета и попёрли, – глупо захихикал Волков.
– Волочкова стала жертвой интриг, – вступилась за балерину Рязанцева. – Возможно, её формы несколько не укладываются в установленные непонятно кем рамки, но это говорит только в её пользу. На своём примере она доказала несостоятельность этих критериев.
– Давайте всё же ближе к делу. – Направление разговора Махоркину не нравилось. – Значит, вы считаете, это не Лебедева. А что скажет судмедэксперт?
– Тело пролежало в воде несколько дней, могло разбухнуть.
– А сколько оно пролежало, удалось точно установить?
– Шустра ты, Рязанцева, вопросы задавать. Точно пока не установили, но дня три, не меньше.
– Мне надо взглянуть на труп.
– Да пожалуйста. Ещё есть желающие?
– Не, я вчера насмотрелся, я лучше ещё кофейку заварю, – отказался Ревин.
– Я пойду с вами, – шагнул вперёд Махоркин.
Зловещие стены морга излучали холодный ужас. В пропитанный формалином воздух подмешивался приторно-сладкий запах разлагающихся трупов.
– Вот тут она. – Волков подошёл к крайней каталке и приподнял простыню.
У Лены потемнело в глазах.
– Закройте. На это, действительно, невозможно смотреть.
– Я вас предупреждал, – тут же вставил Махоркин.
– Я хочу взглянуть на её руки и стопы. – Не дожидаясь Волкова, Лена сама приподняла простынь. Распухшие пальцы были синими.
– Нет, не Лебедева это.
– Вы по пальцам определили? – усмехнулся судмедэксперт.
– По маникюру. Не может балерина, готовясь к премьере, ходить с облупившимся лаком на ногтях.
– Может он от влаги облупился, как вы говорите? – предположил Махоркин.
– Или во время драки, – добавил Волков.
– Ну допустим. Но посмотрите на её стопы. Вы когда-нибудь видели, чтоб у балерины были живые стопы.
– Ну у этой точно не живые, – хохотнул судмедэксперт.
– У балерин пальцы ног разбиты в кровь, им же приходится по нескольку часов прыгать на кончиках пальцев. Это точно не стопы балерины.
– Вот