посмотрела на отца.
– Ах ты, негодник! – раздался громкий крик матери. Вспомнив про перевёрнутую тарелку с котлетами, Лена поспешила на возглас. Аркадий Викторович последовал за ней.
Целых котлет почти не осталось. Каждая была либо съедена наполовину, либо надкушена с одного бока. Раздувшийся от изобилия поглощённой еды Рыжик, несмотря на громкий вопль, дожёвывал очередной кусок.
– И что же за день сегодня такой, – причитала женщина. – А ещё говорят, что желудок у котёнка меньше напёрстка.
– Это смотря какого размера палец. – В синих глазах Аркадия Викторовича заискрилась улыбка.
– А раньше за ней такое водилось – опаздывать, не приходить? – Лена, не обращая внимания на котёнка, продолжала задавать матери вопросы.
– Да что ты меня пытаешь, откуда я знаю.
– Вот ты, дочка, и разузнай, ты же у нас сыщик, – предложил отец.
– Для этого должно поступить заявление. – Лена присела, чтобы собрать котлеты с пола.
– Не думал я, что ты у нас такая формалистка. – Слова отца прозвучали, как обвинение.
– Я не формалистка, просто с чего вдруг её искать. Может она укатила куда-нибудь с любовником. Времени прошло всего ничего, как я понимаю. Никто из родных в розыск не подал. У меня нет оснований. – Лена уговаривала сама себя. Где-то там «под ложечкой» сверлило нехорошее предчувствие.
– Ты же в знаки веришь, – не унимался отец.
– И что? Какие тут знаки?
– А самые что ни на есть верные. Чтобы прима не явилась на премьеру – случай, в самом деле, из ряда вон. Так? И именно сегодня, когда мы туда пошли.
– Кроме вас там ещё были люди.
– Да, но не у всех дочери следователи. И ты, заметь, встретила нас в форме. С чего вдруг?
– Да просто решила примерить.
– Вот! Ничего просто так не происходит, – то ли в шутку, то ли в серьёз рассуждал Аркадий Викторович.
– Папа, но ты же в знаки не веришь. – Лена сделала последнюю попытку отвертеться.
– Я нет. Но ты же веришь.
– Ладно, завтра схожу в театр. Может к тому времени она сама объявится.
Глава вторая
– Театр начинается с вешалки не только для зрителей, но и для всех служителей Мельпомены, – с расстановкой пояснила Станислава Афанасьевна. Гладко причёсанные с серебряной проседью волосы и тёмный, почти чёрный костюм придавали пожилой женщине значительность не только в собственных глазах, но, наверняка, и в глазах окружающих. Встретив Рязанцеву в фойе, она любезно предложила ей провести небольшую экскурсию по театру.
Взглянуть на закулисную жизнь – предложение заманчивое, но затягивать визит не хотелось.
– Станислава Афанасьевна, а где можно посмотреть на портрет Вероники Лебедевой, и поговорить с кем-нибудь, кто лучше всего знает её. Собственно, я за этим сюда и пришла. Насколько я понимаю, артистка до сих пор не объявилась.
– Ну как хотите, – обиделась женщина. – Тогда вам лучше поговорить с заведующей