производственником и ничего не смыслил в оперативной работе. Поэтому никак не мог понять, почему руководство колонии и оперативный аппарат Управления каждый раз не только оставляли Тарасова на том же месте, но со временем ещё и добивались его восстановления в должности.
Совсем по-другому обстояли дела у Василькова. Его наказывали только, если нарушение было слишком грубым и очевидным. Наказание заключалось в объявлении выговора, который снимался в течение двух-трёх месяцев. Такая безнаказанность сыграла в результате свою злую роль. Серёга Васильков стал выпивать всё чаще, зачастую в рабочее время, никого не стесняясь и не таясь, стал огрызаться со всеми, кто пытался делать ему какие- либо замечания или давать советы. Любая пьянка у него переходила в многодневный запой, выходить из которого с каждым разом было всё тяжелее. Но очередные звания он всегда получал вовремя. Со временем, когда Васильков был уже капитаном, папе Цезареву удалось даже выдвинуть его на повышение, на равноценную с вечно опальным Тарасовым должность – начальника оперчасти соседней колонии строгого режима. Но тут в верхах было принято решение об объединении двух колоний в одну и начальником вновь образованного оперотдела назначили Тарасова. А Василькова после серии громких залётов с пьянкой, папа перевёл подальше от глаз общественности на майорскую должность ДПНК в колонию-поселение расположенную в соседнем посёлке Ново-Быково в пяти километрах ниже по течению реки Тавда на другом берегу.
Начальник колонии поселения Василий Гончаров в своё время начинал карьеру рядовым опером одновременно с Васильковым. Он прекрасно знал, кто за ним стоит. Поэтому, Сергею была предоставлена полная свобода, – хочешь – работай, хочешь – пей, хочешь – отсыпайся, где захочешь. Чем тот и воспользовался. На территории посёлка Ново-Быково он стал появляться всё реже. Жил спокойно в Росинке с семьёй, по улицам в дневное время не болтался, зато с наступлением темноты зависал у кого-нибудь из друзей собутыльников, которыми являлись добрая половина выпивающего населения посёлка. Здесь между пьянками его и догнало очередное звание.
Получив майора, Васильков отметил это дело затяжным запоем, выйдя из которого узнал, что папа Цезарев наконец-таки ушёл на пенсию. Но сменивший его бывший заместитель Молчунов по привычке трепетал перед бывшим боссом. По всей вероятности у Цезарева были очень плотные личные связи с руководством Управления, где его ценили за особо выдающие услуги, оказанные в своё время.
Даже во время телефонного разговора с главным росинским пенсионером подполковник Молчунов по привычке вставал по стойке смирно. Поэтому безбедная жизнь Серёги Василькова продолжалась.
Тарасов оглянулся ещё раз на удаляющуюся фигуру Василькова и с сожалением отметил для себя, как изменился его друг за последнее время. Куда девался тот весёлый, остроумный, стройный рубаха-парень из которого