возьмите, пожалуйста, – проворковала она, протягивая ему цветы. – Думаю, Вашей девушке понравится, долго простоит и будет радовать.
Алексей принял букет, отдал деньги:
– Спасибо. Сдачи не нужно.
Мужчина задумчиво кивнул в ответ на еще одну улыбку продавщицы, вышел из магазинчика. Мысли его были уже далеко. Эх, побеседовать бы с этими товарищами, выяснить, что именно приказал им Винс. Ну не просто же так он отправил к девушке пятерых здоровенных бугаев. Там бы и трое справились, судя по его собственному опыту, а если бы она была одна, без гостей, то и одного обычного мужика хватило бы. Что там той девушки – пальцем сломать можно. И потом, неужели же Артур думает, что после всего, что Олимпия уже успела пережить за эти три недели, она бы все еще хранила голову Самада у себя в квартире, если бы она у нее была? Что же он задумал, бывший его приятель? И что он собирается сделать с головой, когда получит ее?
Алексей подошел к уже знакомому подъезду, набрал номер на домофоне, застыл в ожидании. Олимпия не ждала его сегодня, но он надеялся, что она будет дома и найдет для него время. Для него общение с ней стало своего рода отдушиной. Почему-то рядом с девушкой было спокойно, хотелось проявлять только самые хорошие свои качества, ухаживать, оказывать маленькие приятные услуги и просто разговаривать о чем угодно. Ну и, конечно, очень хотелось загладить свою вину, хотя он плохо понимал, как можно нейтрализовать убийство ее парня. Домофон долго и противно пиликал, и когда мужчина уже решил, что ему сегодня не повезло, из динамика раздался неприятный щелчок, а потом знакомый голос в треске помех спросил:
– Кто там?
– Олимпия, это Леднев. Я могу войти?
Пауза в несколько секунд. Алексей просто стоял и ждал, и в голове было тихо и пусто, даже внутренний диалог встал на паузу.
– Заходи, – произнесла девушка с какой-то странной интонацией, домофон щелкнул на несколько тонов выше и запищал: дверь была открыта.
Мужчина дернул на себя тяжелую металлическую дверь, зашипел сквозь зубы, обжегшись о раскаленную на солнце ручку, шагнул в прохладу подъезда, казавшегося полутемным после яркости летнего дня, и подумал на ходу: «Что это с ней? Неужели Артуровы молодчики ее все-таки били? Я же им шеи сверну, и даже милицейские решетки их от меня не спасут!» Он предпочел не вспоминать о том, что несколько дней назад сам применял силу по отношению к Лиме. Ему хотелось забыть это, словно не с ним было, не в этой жизни.
К счастью, девушка оказалась цела и невредима. Тут же нашлась и причина ее непонятного произношения: он просто ее разбудил. Сонная, с беспорядком в волосах, поминутно зевающая, она пропустила его в двери и закрыла их за его спиной на засов. Леднев отметил, каким торопливым было ее движение и насколько спокойнее она стала после этого. Ее даже не смущало то, что она стояла перед чужим мужчиной практически раздетой, лишь в легкой летней шелковой пижамке, даже халат сверху не накинула.
– Проходи, –