присутствующим они были известны с детства. Потом разошлись по комнатам в надежде заснуть на пару часов.
Бал должен был затянуться допоздна, следовало экономить силы.
На прислугу сиеста, естественно, не распространялось.
Бедные люди выбивались из сил, стремясь успеть всё и сразу. Их усилия никто не замечал, как будто то были не люди, а домашние эльфы. Вот если кому-то случалось сделать промашку, это замечалось всеми и сразу.
А мы ещё считаем каторжным труд в 21 веке? Наблюдая за простым людом в новом мире, я легко могла представить, какого приходилось моим прабабушкам и прадедушкам, которые вовсе не в графских хоромах родились.
Комнаты и холлы быстро пустели. Слуги закрывали ставни в спальнях, и вскоре в комнатах воцарился тёплый убаюкивающий полумрак. Какое-то время ещё можно было расслышать смех и шёпот, но вскоре голоса сменились звуком равномерного дыхания.
Где-то внизу прислуга носила мебель, судя по лёгкому постукиванию.
В спальне сестёр Дарк из-за опущенных жалюзи тоже царил полумрак. Весь дом был погружён в сладкую дремоту.
Матрас скрипнул под рыжей, когда она перевернулась с одного бока на другой.
На меня уставились два любопытных глаза. Впрочем, через любопытство проглядывала тревога:
– О чём вы говорили с Исидором? Что за разногласия тебе пришлось улаживать?
Моя интуиция бодренько заявила, что сейчас у меня с сестрой Эммы начнутся барьеры во взаимопонимании.
Вообще-то удивляться вопросу Эвелин не приходилось. Странно то, что до сих пор никто из её родителей не спросил об этом.
– Благородный жених потыкал меня носом в отсутствие утраченной твоей сестрой девственности, а дальше с постной миной заявил, что перестанет жениться. Да ещё вдобавок и грязью перед всем собравшимся светом обещал полить.
Эльза, до этого момента исправно сопевшая, изображая сон праведный, тоже повернулась к нам лицом:
– Но всё ведь обошлось? – взволнованно спросила она, кусая губы.
– Не знаю, обошлось ли. Но мне пришлось согласиться и выполнить его требования.
Брови Эвелин сошлись на переносице:
– Что ты сделала?
– Отреклась от показаний Эммы, сделанных против Рета Блэйда.
– Что?! – хором возопили обе сестрички, подскакивая на своих кроватках как в попу укушенные.
Так резво, что аж страшно стало.
Может быть я и впрямь фатально ошиблась?
– Что ты сделала? – для пущей важности ещё раз прошипела Эвелин.
С такой интонацией могла бы говорить змея, научить она это делать на человеческом языке.
– Я подписала документ, утверждающий, что нарочно оговорила своего однокурсника. И не стоит сверкать на меня глазами. Альтернативой была сорванная помолвка и скандал.
Сестры переглянулись.
– Эвелин, она же просто не понимает… – покачала головой Эльза.
– Чего ещё я не понимаю? – устало вздохнула я, поудобнее устраиваясь на подушках в предвкушении долгих объяснений.
– Блэйда