к папе в гости пришёл его друг, дядя Володя. Дядя Володя был толстый, шумный, весёлый, и даже папа как-то на его фоне терялся. Дядя Володя был мент.
– Ну что, тёзка? – спросил дядя Володя.
– Как гранит науки, разгрыз уже, отличник, небось?
– Какое там… – стыдливо пряча белесые глазки, забормотал Вова.
– А и правильно! На хер они нужны! – обрадовался, как будто встретив единомышленника, воскликнул ещё больше повеселевший дядя:
– Главное, чтоб человек был, – с упором на слово «человек» начал разъяснять дядя.
– Ты посмотри на меня! Что, я твои синусы с косинусами считать буду? Нет! Я Человек! – и тут дядя сделал такую сложную фигуру пальцем, что уже никаких сомнений у Володи не могло оставаться. Дядя – Человек.
Несмотря на произведённое на него дядей впечатление, вспомнил эту встречу Володя лишь через пару лет, когда шёл со своего выпускного вечера. Он рано ушёл оттуда: какой смысл сидеть и смотреть на чужой праздник? Попинав у парадной консервную банку и забросив в лужу бычок, Володя поднялся в квартиру и сразу направился к своему отцу.
В тот вечер Володя принял своё первое самостоятельное решение. Были звонки дяде Володе, гости и звонки дяди Володи уже совсем неизвестным людям, затем опять гости, в общем, закрутилось.
И уже совсем вскорости молодой мент со знакомой уже нам крысиной мордочкой бодро вышагивал по Петроградской стороне, по ходу обирая гостей из Средней Азии за отсутствие регистрации, а порой и просто так. Кавказцев он не трогал – боялся. Половина его сослуживцев были сами кавказцы, а искать себе проблемы на ровном месте Володя не собирался. Ему и таджиков с узбеками хватало, а эти пущай сами со своими дела решают – так он сам для себя постановил.
В тот злополучный вечер Володя брёл через парк вместе со своим наставником Тимуром Махмадбековичем Халиловым в сторону метро «Спортивная». Смена уже заканчивалась, и обоим хотелось домой.
Весь день они просидели на какой-то автомойке, где Тимур Махмадбекович встречался со своими друзьями и решал с ними какие-то спорные вопросы. Почему спорные? Да потому, что орали друг на друга постоянно и отсылали Володю за пивом себе и им, понятно, чтоб не слушал. Володя ничего не имел против пива, однако на улице было уже не жарко, а внутрь его не пускали, и он продрог под мелким питерским дождиком.
Наконец и этот тяжелый рабочий день закончился, Тимур Махмадбекович ударил со своими земляками по рукам, и воспрявший Володя вприпрыжку побежал догонять своего наставника. Наставник шёл, не оборачиваясь, и хмуро сопел ругательства себе под нос. Строгий был начальник.
Итак, они вошли в парк, и как-то Володе стало вдруг нехорошо. Возникло ощущение неотвратимо приближающейся беды, и он стал идти поближе к своему начальнику. Вдруг в кустах справа началось непонятное шевеление, и Володя, испугавшись, ещё ближе, чуть ли не взяв под локоток Тимура Махмадбековича, прижался к нему. Из кустов вылезла