совершившего нападение на поселение МегаБанк. В связи с особой опасностью преступников, а также ввиду отсутствия доказательств их принадлежности к гражданству Республики, в соответствии с параграфом семьдесят четыре приговор выносится заочно и будет оглашен после приведения в исполнение. Исполнение приговора принимаю на себя лично и поручаю вам. В соответствии со вторым примечанием к параграфу четыреста сорок семь приговорены все члены клана независимо от их участия в нападении на поселение МегаБанк. Приговоренные, которые не будут оказывать сопротивление и явным образом заявят о добровольной сдаче, имеют право на выбор способа умерщвления. Всем все понятно?
Следователь выхватил из ножен за спиной два коротких меча, в порядке разминки осуществил несколько молниеносных взмахов и, словно хищник, пригнувшись, бесшумно направился вперед по коридору. Командир убров зачем-то дал в руку Вере небольшой раскладной ножик и, отходя, коротко ей сказал:
– Остаешься здесь.
Сначала Вера оставалась на месте, но, как только убры выключили фонари, Вера оказалась во тьме и чуть не закричала. Кое-где слегка светились подземные растения, и Вере казалось, что это чистильщики хищно смотрят на нее. Она побежала за ушедшим отрядом, то и дело спотыкаясь и ударяясь плечами о стены. Она услышала шаги убров: они старались, но не умели передвигаться так бесшумно, как следователь. Потом увидела слабое фосфоресцирующее свечение от сложенных вместе нескольких светящихся грибов, называемых светляками. За этой кучей живых светильников валялись три трупа – уничтоженный дозор чистильщиков.
Она бежала дальше, к свету в конце прохода. От стука сердца и крови в висках, от своего надрывного дыхания и топота она не слышала звуков схватки. Вера остановилась только когда оказалась в большом помещении, похожем на холл МегаБанка, только еще больше. В центре горел костер, вокруг костра шла битва. Вера не убежала, а лишь крепче сжала в руках подаренное солдатом оружие. Мертвые и умирающие чистильщики валялись возле костра – там, где их застали убры. Живых было еще много, больше, чем воинов спецназа. Но это были в основном женщины и подростки. Они неумело отбивались от теснивших их в угол солдат и падали на пол, один за другим. Вера сразу различила метущуюся тень следователя, который, вертя мечами, раз за разом делал безошибочные смертельные выпады. Наконец, все было кончено. В маленьком Верином сердце не было никакой жалости к тем, кто разрушил ее детство; ее жалость навсегда осталась в холле МегаБанка. И она, не отрывая глаз, внимательно смотрела на следователя.
После того как пал последний вооруженный чистильщик, из угла к середине помещения за волосы вытащили сдавшуюся женщину. Она умоляла:
– Пощадите, простите. Я не с ними… Они меня заставили… Я прошу вас.
Вера узнала ее по голосу. Лицо с затекшими глазами и распухшим от недавнего клеймения гноящимся лбом мало походило на того человека, кому принадлежал этот голос. Вера спросила:
– Тетя Нина? Вы?
Она не могла поверить увиденному.