этого джампера… За необычные свойства организма.
– Так последним мог быть любой из прыжков, – сказала Кира. – И пятый, и десятый, и 66-й! Ты же знаешь – заранее никто и ничего не чувствует. Нельзя предугадать, когда кончится батарейка, и может быть, это неплохо – просто в какой-то момент погасят свет… И на этом все…
Кирсанов помолчал немного, сморщил нос и, странно отставив мизинец, почесал им бровь.
– Как это манерно, Давыдова. Чтобы не сказать, как глупо. Впрочем, помешать тебе я не могу. Джамперы – они расходный материал. Ты уж прости, что мне захотелось, чтобы ты жила дальше. Не прав я. Мне надо твой боевой дух поднимать, так?
– Чего ты злишься, Леша? – спросила Кира негромко. – Ты спросил – я ответила. Ты меня из постели вытащил. Из тепла, от бутылки вина, от мужчины. Я приехала не потому, что хотела. А потому, что – надо! Я знаю, что это надо. Ты знаешь, что это надо. Возможно, именно сегодня нам удастся вернуть себе наш старый мир. Мы же для этого работаем, а, Кирсанов? В это верим?
– Ты смелее меня, Давыдова.
– Глупости, – сказала Кира. – Я не знаю, что страшнее: идти в джамп или ждать, когда вернутся те, кого ты туда отправляешь. Я бы с тобой не поменялась.
– Никто бы со мной не поменялся, – Кирсанов поднял на нее взгляд (взгляд, еще минуту назад растерянный, ищущий, изменился, стал привычным – расчетливым, жестким, словно последние несколько фраз выморозили из него все эмоции) и ухмыльнулся. – Оставь надежду, всякий здесь сидящий… Ты – кругом права. Моя лямка – мне и тянуть. Знаешь, Кира, была такая легенда у греков о перевозчике Хароне. Работа у него была с виду простая – возил народ с одного берега реки на другой. В один конец. Только вот два берега – это берег живых и берег царства мертвых. А текущая между ними река – Стикс, река забвения. И он плавает вечно туда-сюда, туда-сюда. И ему не пристать – ни к живым, ни к мертвецам. В безвременьи…
Алексей Гаврилович повел плечами, словно ежась от холода, и продолжил:
– Такую работенку можно схлопотать только за грехи, причем за грехи тяжкие – и не иначе.
– Я знаю, кто такой Харон…
– Кто б сомневался!
– Это не ты.
– Ну конечно! Какой из меня перевозчик? Я – начальник группы матобеспечения. Я даже не оперативник. Ты прости меня, больше я тебя доставать не буду. Ты девочка взрослая, знаешь, что делаешь. Значит, так… Приступим к делу. Сегодня поведешь группу…
– Свою? – перебила Кира.
– Свою, – успокоил ее Кирсанов. – Андрон, Рич, Сипуха. Только без Котлетки пойдете. Она вторые сутки в изоляторе: вирус. Температура под сорок. Рвется в бой, но слаба, как медведь весной. С тобой пойдут только четверо…
– Кто-то из твоих людей?
Кирсанов вздохнул, предвидя реакцию.
– Попрыгун с тобой пойдет.
Давыдова поморщилась, как от зубной боли.
– Это ты зря! Он знаешь как стреляет? Просто зверь!
– У него четыре джампа! Всего четыре! – недовольно возразила Кира. – Ты даешь мне в пятерку