головой, взглянув на свои наручные часы.
Я не понимала в чем дело.
– Видимо, за время летних каникул у вас пропало желание поступить в балетную школу Нью-Йорка?
– Н-нет… – нахмурив брови, ответила я.
– Тогда как вы объясните свое опоздание? – прикрикнула она.
– Опоздание? Но занятие начинается через полчаса.
– Для всех – да, оно начинается без пятнадцати четыре. А вы, мисс Даннет, еще пятнадцать минут назад должны были начать разогреваться в зале! Вы что, не видели сообщение с новым расписанием?
– Нет, – я опустила глаза, осознав, что даже не подумала поинтересоваться возможными изменениями в расписании.
– Я напомню вам, что в прошлом году вас пригласили в одну из самых лучших школ балета в стране, – миссис Робертсон повысила тон. – Было всего одно место, мисс Даннет, одно! И, видимо посчитав, что место в Эллисон балет уже за вами, вы решили, что теперь можно расслабиться и приходить на занятия тогда, когда вам будет удобно?
– Я не…
– Я приглашаю хореографа, трачу на вас свое время, – еще громче сказала миссис Робертсон, – назначаю вам дополнительные индивидуальные занятия. А вы… вы… – фыркала она, подбирая выражение, – вы приходите, когда вам вздумается? – и, почти перейдя на ультразвук, добавила: – Не смейте меня подвести, не смейте!
– Простите, миссис Робер…
– Немедленно идите переодеваться!
В небольшой балетной школе всего два класса, и занятия в них расписаны по часам. Я бы с удовольствием оставалась после занятий еще на пару часов, если бы была такая возможность. Но после нас в зал забегают маленькие балерины, а после них следующий класс, и так до позднего вечера. Миссис Робертсон потрудилась в небольшом промежутке, пока свободен зал, выделить мне время для индивидуальных занятий, а я умудрилась опоздать уже на первое…
В спешке я натянула лосины, купальник, гетры и, быстро завязав пуанты, вместе с остальными девочками побежала в зал, забыв про необходимость заклеить пластырем пальцы. И уже после нескольких прыжков я об этом сильно пожалела: летом, дома, я занималась по два-три часа в день и заработала себе ужасные мозоли, поэтому к концу занятия мне казалось, что на мои пальцы льют раскаленное масло. Перед уходом из зала миссис Робертсон еще раз напомнила мне о том, что я не имею права расслабляться, если хочу поехать в балетную школу Нью-Йорка. Я дала слово, что не подведу ее.
Придя в раздевалку, села на скамейку, сделала глубокий вдох, зажмурилась и сняла пуанты.
– Черт! – вырвалось у меня.
– Ого… – Кэт скривила лицо, взглянув на мои мозоли. Затем соскочила со скамейки и, схватив свою сумку, подбежала обратно ко мне. – Держи! – она протянула мне новенькие вкладыши для пуантов. – Может, пригодятся в следующий раз.
– У меня есть, – буркнула я, засовывая ноги в ботинки, стараясь как можно меньше задевать разбитые пальцы.
– Тогда почему не носишь? – удивленно спросила София.
– Опаздывала сегодня, вот и не надела.
– О-о-о… –