пока мама поцелует такие любимые, бархатные щечки, и, в который залюбуется своим дорогим мужем и так удивительно похожей на него маленькой дочкой. А после – тихо помолится Богу, возблагодарив Его за это простое, но в то же время – такое драгоценное домашнее счастье.
– Молодой человек, это – конечная! – кто-то из пассажиров тормошил его за плечо, заставляя вернуться с небес на землю, и Женя невольно улыбнулся своим мыслям. Вот чудак – замечтался и чуть не уехал на автобусное кольцо. А все мама с ее волшебными сказками!
Мужчина не решился бы признаться в этом кому-либо, даже себе. Но иногда он всерьез боялся, что эти идеалы заставляют его искать невозможного…
Подхваченный выходящей из автобуса толпой Евгений оказался на улице и хотел было, по своей старой привычке, зайти в магазин, когда его взгляд неожиданно привлекла стоящая на остановке девушка. На вид он бы мог дать ей лет шестнадцать или семнадцать – хрупкая и нежная, одетая в простое зимнее пальто и теплый вязаный шарфик, с разметавшимися по плечам русыми локонами – мимо такой пройдешь по улице – и не заметишь. Казалось бы, обычная школьница, каких тысячи. К тому же, слишком молода для него – взрослого, фактически тридцатилетнего человека. Но что-то в этом юном создании заставляло молодого мужчину не отводить от нее завороженных глаз. Только потом он осознал, что было тому причиной. Весь облик девочки дышал такой чистотой и трогательной нежностью, что, на мгновение Жене показалось, будто нежный весенний ветерок коснулся его, уставшего от одиночества, сердца.
Словно почувствовав на себе его взгляд, девушка тоже подняла глаза, и молодой человек невольно восхитился их мягкости и какой-то удивительной глубине, идущей из самых недр душ. Таких ласковых, темно-карих глаз, окаймленных бахромой черных, как осенняя ночь, ресниц, почти не встретишь в наше время, когда большинство людей, спешащих в городской толпе по своим делам, выглядят раздраженными и усталыми от самой жизни.
Женя уже начал чувствовать, что выглядит, мягко говоря, не очень скромно, беззастенчиво любуясь такой юной, к тому же незнакомой ему, девочкой – почти ребенком, когда, внезапно, из рук девушки что-то выскользнуло и очутилось прямо на свежевыпавшем снегу. Молодой человек, повинуясь неведомому порыву, наклонился и бережно поднял упавшую вещицу.
– Ты потеряла? – с улыбкой спросил он, протягивая ей маленькую, с виду совсем детскую рукавичку, связанную из серой шерсти.
Девушка кивнула, и на ее лице заалел нежный румянец. Каким же удивительно трогательным показалось это Евгению – жаль, что в наше время девушки совсем разучились краснеть. «Вы краснеете – это черта прекрасного сердца» – внезапно вспомнились ему слова одного из произведений Достоевского – любимого писателя его матери.
«Смущается, кажется, она совсем еще ребенок – на вид ей не больше 16» – с неожиданной