глядя на уютно потрескивающий огонь.
– Мне уйти? – тихо спросил он.
– Пойдем пить чай. – я со вздохом поднялась. – Не забудь похвалить варенье, Савва его сам варит. – мы вышли на веранду, где на столе уже пыхтел ярко-желтый самовар.
– Я все слышал! – мужчина, раскладывающий серебряные ложечки, укоризненно покачал головой.
– Так я как раз таки нахваливаю твое варенье! – мне удалось сделать невинный взгляд, садясь за стол. – Попробуй, это – самое вкусное. – коварно улыбаясь, мисс Хайд подвинула Драгану, занявшему соседний стул, розетку с лимонно-брусничным.
Он медлил, очевидно, чуя подвох, пришлось зачерпнуть целую ложку и поднести к его губам. Санклит полыхнул взглядом, но когда ужасающе кислая гадость оказалась у него во рту, огонь погас. Глаза наполнились слезами.
– Еще одну? – я уже держала наготове следующую порцию, с трудом сохраняя серьезный вид.
– Из твоих рук – хоть всю банку!
– Вызов принят!
– Дочь, угомонись. – Савва укоризненно нахмурился, отодвигая от меня литр лимонно-брусничного варенья. – Его же надо по чуть-чуть, тонким слоем на булку, со сладким чаем.
Хорват посмотрел на него с огромной благодарностью. А я – обиженно.
– Не дуйся. Кушай свое любимое. – отец пододвинул мне варенье из крыжовника. – Пакость не дали сделать, злые люди.
– Теперь хоть есть кому на тебя нажаловаться. – пробормотал Горан, пряча усмешку.
– Мужская солидарность? Два древних санклита на одну не пойми кого?
– Не прибедняйся. – Савва поставил передо мной большую кружку чая со смородиновым листом. – Ты на тренировках уже скоро со мной управишься. У тебя дар.
– Угу, даже знаю, чей. – грея руки о горячую чашку, я кивнула на главу клана. – Это с его кровью передалось. До встречи с ним у меня, правда, и необходимости морды бить не возникало.
– Мое тлетворное влияние. – вздохнул Горан.
– Она сама кого хочешь попортит! – прихлебывая чай из блюдечка – по-купечески, как он это называл, сказал Савва.
– А кстати, – решила я воспользоваться случаем. – Проводились какие-нибудь исследования о влиянии вашей, или нашей уже, крови?
– До двадцатого века, насколько мне помнится, нет. – мой приемный отец задумался. – Это было настолько жестким табу, что даже обсуждалось шепотом.
– Антун пару санклитов за такое к смерти приговорил. – добавил Горан, с опаской пробуя клубничный джем. – Они, правда, накуролесили тогда знатно, многие погибли.
– А в двадцатом веке что изменилось?
– Были разные горе-исследователи… Больше шуму наделали, чем пользы. – Савва сморщился.
– У «Франкенштейна» Мэри Шелли ноги оттуда растут. – добавил Драган.
Сотовый в кармане завибрировал, оповещая об смс.
Алекс – фото с гамбургером.
«С утра хотел стать веганом. В обед передумал».
«В следующей жизни будешь коровой», – набила я в ответ.
«Если в Индии, согласен».
«Нет, в России-матушке.