аборигена и немедленно плюнул в него каким-то серебристым сгустком с тянущейся за ним такой же серебристо-серой нитью.
Четверорукого спасло то, что, испуганно отпрянув, он не глядя ступил на шаткую глыбу и с криком сорвался вниз. В следующее мгновение серебристый сгусток с мокрым шлепком впечатался в кусок торчащей из обломков стены в том месте, где только что стоял абориген. Тот уже скатился кубарем вниз и, несмотря на многочисленные кровоточащие ссадины, шустро нырнул в узкий проход между очередных развалин.
Промахнувшийся монстр недовольно запищал и начал пятиться задом, натягивая выпущенную нить. Я решил, что таким образом он пытается оторвать прилипший сгусток, но вот, натянув нить до нужного предела, паук высоко подскочил и, вбирая ее в себя, мгновенно перенесся на вершину развалин. Всосав в себя сгусток, он бросился по следу аборигена.
Довольно долго жертве удавалось уходить от грозного охотника, потерявшего, благодаря моему случайному вмешательству, напарника. И все же паук на своих восьми конечностях передвигался гораздо быстрее, и у преследуемого не было шансов. Вот очередной плевок серебристым сгустком, попав в колчан, сбил аборигена с ног. Растеряв булавы тот надрывно хрипя и извиваясь всем телом, пытался хвататься за попадающиеся под руки обломки, но все они оказывались слишком мелкими, и паук, стоя на месте и вбирая в себя нить, неумолимо подтаскивал жертву к себе. Крысиный хвост изогнулся, направляя увенчивающий его острый шип в сторону пойманной дичи.
Леег. Знакомство с новым миром
Я услышал приближающиеся голоса и вернулся в свою комнату. Не успел дойти до кровати, как занавес в проеме противоположной стены откинулся, и в помещение, пригнувшись, вошел высокий худой человек с остроносым лицом и седыми до плеч волосами. Его несоразмерно крупные глаза с удивлением смотрели на меня.
Следом зашла женщина. Увидев меня, стоящего перед кроватью, она прикрыла рот верхней парой ладошек, и я отчетливо услышал ее мысленный вопрос:
– Леег, ты уже встал?
Нет, блин. Я все еще лежу, но стоя. Черт, если она передает мне мысли, значит, вероятно, может слышать мои. Надо бы быть вежливее в мыслях. А то обижу ненароком. Мысль она, как говорится, не воробей. Вылетит – фиг догонишь.
Мужчина, продолжая стоять у входа, сложил верхнюю пару рук на груди, вторую сцепил за спиной. Удивление во взгляде прошло, и теперь он просто оценивающе осматривал меня.
Интересно, кто это такой? Отец? Вряд ли. Женщина говорила, что позовет какого-то Хама. Вряд ли она так стала бы называть моего отца. Надеюсь, это имя, или прозвище означает не то же, что в нашем мире? А то хамов с детства не люблю.
И долго они так будут смотреть на меня?
Я чувствовал себя воришкой, которого застали врасплох. Надо было не вылезать из постели. Щас бы притворился спящим беспробудным сном. Заодно послушал бы, о чем говорят эти люди. Ну, да ладно, буду изображать потерявшего память. Что, собственно, не сложно, ибо я ее в этом мире,