пояса клиентских царств восприниматься как столь же серьезная угроза?
В течение всей истории Римской империи клиентские государства Германии время от времени становились объектами грабительских нападений племен, обитавших за пределами зоны римского влияния. Объясняется это просто. В то время как во всей Германии происходила экономическая революция, приграничные районы испытывали непропорционально сильное давление на свою экономику, поскольку ее стимулировало соседство почти тысяч римских солдат с их деньгами и затратами. Клиентские государства были богаче, чем остальная Германия, и потому становились объектом агрессии. Первый известный случай такого рода относится к середине I в. н. э., когда разношерстные отряды с севера вторглись в клиентское царство маркоманнов, во главе которого стоял Ванний, чтобы захватить огромные богатства, которые он накопил за тридцать один год своего правления[94]. И именно периферийные племена с севера с их жаждой богатств клиентских царств стали теми, кто положил начало потрясениям, известным под названием «маркоманнских войн». Теми же самыми мотивами руководствовались готы, когда они пришли в Северное Причерноморье. До середины III в. н. э. эти земли находились во власти ираноязычных племен сарматов, которые извлекали немалую выгоду из тесных отношений, установившихся у них с Римским государством (их богатство засвидетельствовано серией роскошных погребений, датируемых временем от I до III в. н. э.). Готы и другие германские племена шли в эти края, чтобы завладеть своей долей этих богатств.
Угроза, которую представлял развивающийся германский мир, однако, до сих пор оставалась скрытой по причине отсутствия единства. На практике система более крупных германских царств и конфедераций – теперь уже растянувшихся от устья Рейна до северного побережья Черного моря – скорее превращала их в младших партнеров для господствовавшей позднеримской системы, чем представляла действительную угрозу власти Рима. Империя не всегда добивалась того, чего хотела от этих отношений, и сохранение этой системы вызывало серьезные трения между старшими и младшими партнерами хотя бы один раз в течение каждого поколения. Несмотря на это, обычно варвары знали свое место – никто не выразил это лучше, чем Зизаис, предводитель тех, кто пришел просить о помощи императора Констанция в 357 г.:
«Увидев императора, он бросил оружие и пал всем телом, как мертвый, на землю. От страха он потерял голос в тот самый момент, когда должен был изложить свою просьбу. Несколько раз он пытался заговорить, но рыдания мешали ему, и он не мог объяснить, чего он хочет. Это обстоятельство вызвало к нему особое сострадание. Наконец он оправился, голос вернулся, и, получив приказание встать, он на коленях взывал к милосердию и молил о прощении проступков» (Amm. Marc. XVII. 12. 9—10. Пер. Ю.А. Кулаковского и А.И. Сонни).
Во-первых, неспособность говорить, во-вторых, еле слышные всхлипывания, в-третьих, изложение скромных просьб с заиканием