на ручные часы:
– Мне пора. Скоро автобус в город.
– Не петушись, – примирительно сказал отец. – Я тебя отвезу. Я о наших предках тоже поздно узнал. В двадцать. Раньше не до того было. Отец рассказал.
Все посмотрели на Андрея Петровича. Тот, все еще обиженный на внука, закапризничал:
– Что? Ничего особенного я не помню!
– Помнишь! Рассказывай! – улыбнулся сын. Он знал, что у старого журналиста великолепная память (в шестьдесят с хвостом он не пользовался записной книжкой и держал в голове десятки телефонных номеров друзей и знакомых): отец слыл в их с матерью бывшей компании блестящим рассказчиком.
Андрей Петрович поерзал на стуле.
– Нечего рассказывать! До реабилитации Бухарина и тех, кто шёл с ним по делу, о Вячеславе Константиновиче почти не говорили. Знаешь, кто такой Бухарин и Ленин? – спросил он внука.
– Ну, так! Проходили по истории.
Андрей Петрович снова поёрзал, но проглотил заготовленную колкость.
– Бухарин крупный государственный деятель СССР двадцатых—тридцатых годов. Его расстреляли в тридцать восьмом. Твоему прадеду дали пятнадцать лет лагерей по тому же делу и отправили в Воркуту, где назначили главным архитектором города. Там до сих пор на одном из зданий угольной шахты стоит памятник оленю, его работы. И дом начальника разреза, спроектированный прапрадедом. Из лагеря Вячеслав Константинович написал Сталину. Всего одно предложение. О том, что после войны стране понадобятся архитекторы, чтобы восстанавливать разрушенные здания и города. На той же странице он набросал эскизы будущих советских небоскребов. Написал он вождю в сорок втором, когда немцы стояли под Сталинградом. А в сорок третьем его освободили и отправили в Москву. Более того – как ни в чем не бывало, разрешили работать, словно он был в командировке. В семье досрочное освобождение Вячеслава Константиновича всегда считали чудом. Ведь столько людей сгинуло за менее значительные прегрешения.
– Вождю понравилась его прагматичная уверенность в победе, – сказал сын.
– Возможно. Считается, что Олтаржевского посадили по делу Бухарина. Но отец мне рассказывал, что в этой истории замешана женщина. Иначе Вячеслава Константиновича расстреляли бы, как расстреляли по тому же делу многих, в том числе его прямого начальника, наркома земледелия Михал Александрыча Чернова.
– Какая женщина? – В глазах внука появился интерес.
– Американка. Кажется, жена голливудской знаменитости Джоэла Маккри. Или её подруга. Боюсь переврать. Маккри снимался в вестернах и был популярен не менее, чем Гэри Купер. При обыске у прапрадеда нашли то ли дневник, где рассказывалось об их отношениях, когда он жил в Америке, то ли письма от неё.
– Мой прапрадед жил в Америке? – удивился Саша.
– Да. Он работал в США десять лет. Окончил экстерном Нью-Йоркский университет. Был членом американского института архитектуры, что считалось высшим признанием профессионализма. Был профессором Колумбийского