для нас дни я повысила свой тон и сказала: “Меня не волнует твой “всякий случай”! Куда собрался? Ну-ка соберись!”. Я вела себя грубо и немного неуважительно. Но я должна была так поступить. Я так чувствовала и так реагировала.
После этого пришло время и Таиланда – острова Ко Самуи. Сорок дней, в течении которых, я знала, что он неспокоен и не уверен в себе полностью. Сорок дней, которые прошли в смехе и веселье, но с легким привкусом чего-то нависшего и опасного, неприятного, невысказанного. Мы долго разговаривали о том, что с нами случилось. Обсуждали наши привычки и были честны в выводах, что мы сами виноваты в том, что с нами произошло. Сами! Да, Милен был напуганным и очень точным в каждой новой хорошей привычке – до педантичности. Только и только…чтобы…
В первый день по нашему возвращению Милен посетил доктора. Вспоминаю беспокойство обоих, которое мы прятали друга от друга в мыслях “Что скажет доктор после осмотра?”. “Прошу тебя, позвони мне сразу же как только выйдешь из кабинета!”. Долгое ожидание! Волнение! “Почему он так медлит? Что ему сейчас говорит доктор?”. Повисшее в воздухе…сердце, которое как-то непонятно болит, потому что боль твоя и её невозможно описать…Сдавливает, прижимает, едва дышишь…
Потом наступило первое длительное голодание. Для меня 15 дней, а для Милена 23. Последние несколько дней он захотел уединиться в горах, возле моря. Я попросила его не водить машину, так как он не был в самом бодром состоянии. После небольших пререканий он всё-таки согласился.
Каждый день мы созванивались по несколько раз. Он не звучал хорошо, но я молчала. Я знала, что он хочет этого. Что он переживёт это таким образом. Что он так справиться. Если он хочет побыть один – пусть будет один. Он хочет подумать обо всём один – пусть так и сделает. Мы не связаны друг с другом верёвкой. Мы свободные личности, которые имеют право на свои моменты, чтобы побыть одним.
Я никогда не забуду первое впечатление от его вида, когда через 20 дней его привёз шофёр. Очень слабый, едва ходит, кожа да кости… моё сердце так сильно сжалось, что я расплакалась перед воротами нашего дома, разрисованными большими воздушными шарами. Это была его идея 4 года назад. Большие воздушные шары… красивые шары…
Я едва улыбнулась и спросила: "Почему ты мне врёшь уже несколько дней, что ты чувствуешь себя хорошо? Почему? Ты выглядишь очень слабым и немощным. Почему ты не позвонил мне и не позвал меня? Чтобы я сразу же привезла тебя домой." "Я не хотел тебя беспокоить. И без того столько всего свалилось на твою голову последние несколько месяцев. Но я понял одно… я хочу быть рядом с тобой. Поэтому я и вернулся… к тебе и детям! Я хочу быть рядом с вами! Мне тяжело, я прошёл через очень тяжёлые душевные состояния по мере проведения голодания, но внутри я чувствую себя хорошо и уверенно. Я начал восстановительное питание вчера и продолжу его дома. Я люблю вас!"
Такой слабый…На следующий день мы вышли на прогулку в парк возле музея “Земля и люди”. Мы встретили две пары друзей, которые были