поняла, что что-то пошло не так и попыталась вступиться за жениха: “Это ему дали за героизм, когда он спас экспедицию…”
Семен ласково улыбнулся племяннице, но глаза его остались серьёзными: “Я охотно верю, что Максим герой каких мало. Просто вот его значок. «15 САЭ» А в пятнадцатой я был. Она была в шестьдесят девятом . Мы там Колю Дубровина похоронили. Попытался при посадке развернуться, так как Макс рассказывал у тебя в школе. Только на самом деле самолёт тогда занесло. Зацепил крылом лед. Скапотировал. Ему штурвал в грудь вошел.”
В комнате стало оглушительно тихо. А Варя повернулась и облила Макса долгим, непривычно оценивающим взглядом.
Макс стоял в коридоре общежития и трясущимися руками пытался прикурить сигарету. Не курил он давно и поэтому «Прима» только бестолково крошилась, а спички ломались в непослушных пальцах. Из комнаты вышел одетый по уличному Семён Рыбалёв. С сожалением глянул на Макса: “Ты, Максим, наверное станешь пилотом. Может и неплохим. И «метр» этот полная ерунда. Но нацеплять чужие значки… Я сейчас выхожу на кабинетную работу. Буду подбирать людей для следующих экспедиций. И…я не хочу чтобы ты был там. У нас не врут. Это опасно. А Варя…Варя пусть решает сама.”
Рыбалёви ушел. Максим поколебался некоторые время и осторожно постучал в дверь. Сначала ничего не было слышно. Затем он услышал легкие шаги. И звук сдерживаемого плача. А потом голос Вари: “ Уходи…Уходи!!! Я думала ты герой! Я хотела ждать тебя…А ты…”
– Варя! Варя!!! Я всё понял, я больше не буду! Мы будем вместе! Я люблю тебя! Я всё объясню!
Наступило недолгое молчание.
– Варя?!
Потом он услышал как легкие шаги заскользили от двери прочь.
– Варя! Варя!! Варя!!!
Коридор женского общежития вдруг свернулся в трубу по которой Максим Кашеваров всё быстрее заскользил вниз в своё будущее. Только небо в этом будущем не звенело. Оно имело вполне отчётливый пурпурно-розовый цвет и с каждым мгновением становясь всё ближе…
ГЛАВА 2
Конец ноября 1990 г. Нянельма
Максим никогда в жизни не видел такого заката. Небо горело как в последний раз. Всё вокруг стало пурпурно-розовым. Облака растворились в этом пламени, но солнца нигде не было видно.
“Где мы?”– спросил Максим у штурмана.
Но ответом ему было молчание. Тогда Максим нетерпеливо оглянулся. Но не увидел ничего. Самолёт просто растворился в этом огромном небесном костре. Кресла и приборной доски тоже не было. Максим просто летел сквозь пылающее небо, нелепо растопырившись на невидимом сидении. И как будто в ответ на незаданный вопрос навстречу ему понеслась тихая, но грустная песня. Пела девушка, как будто жалуясь самой себе на большую, но несбывшуюся любовь:
«Потеряла девка золоты клюци, да
Потеряла девка золоты клюци, да
На атласной лентоцке, да
На атласной лентоцке, да…»
И тут Максим проснулся. За окном только-только начинался робкий ноябрьский рассвет. Падал тихий пушистый снег. Ольги рядом уже не было.