каюте Медведевой не было ничего, как будто хозяйка только сегодня в нее заселилась. Единственное исключение – к дверце шкафа приколота магнитной булавкой картинка. Лист белой бумаги с нарисованной грифельным карандашом птицей. Чайка парила над морем, а внизу, среди волн, угадывались мачты, паруса. Пропорции соблюдены не были: чайка на поллиста, кораблики же изображались несколькими штрихами, не понять, насколько успешно они боролись со штормом. Верхнюю часть картинки занимала зловещего вида черная туча, прорезанная зигзагами молний. Только до корабликов молнии не могли дотянуться – распластанные крылья чайки преграждали им путь.
– …сейчас так не получается. – Степан облизнул пересохшие от волнения губы. Пальцы его то сжимались в кулак, то разжимались, рука дрожала. И в конце концов соскользнула на кушетку, нечаянно задела бедро женщины. – Не чувствую я корабль. Как будто подменили его. Или нас?
Рука лежала, касаясь бедра женщины, а Медведева на это никак не реагировала. Слишком захвачена рассказом? Взглянуть ей в лицо, чтобы проверить, Степан не отважился.
– Слава, ведь невозможно такое, чтобы с информационным пакетом что-то случилось во время перемещения, правильно? Наука опровергает, да? Это у меня нервы шалить начали, да? Скажи, ты же ничего странного не заметила? Ты же разбираешься в разных поту… необычных штуках?
Степан не врал, только слегка преувеличивал. Описанное им ощущение возникало после каждого гиперперехода и никакого отношения к «ошибкам информпакетов» не имело. Индивидуальная реакция организма на масс-информационное преобразование. В лечении не нуждается, проходит в течение суток. И в этот раз уже почти прошло. Но это «почти» и отличало ложь от преувеличения, позволяло быть правдивым в сегодняшней Игре.
Маслов вновь облизнул губы. Самое время было повернуться к женщине, податься вперед всем телом, схватить за руки… Повернуться Степан не мог. А Медведева молчала, будто не слышала его сбивчивых, взволнованных, на грани истерики вопросов.
Он мысленно скрипнул зубами. Вот кукла деревянная! Но заданный темп нужно выдерживать. Рука бортинженера дернулась было и безвольно упала. Накрыла сложенные в замок руки женщины. И на это Медведева никак не отреагировала, даже не вздрогнула. Требовалось сказать еще какую-нибудь полуправду, повысить градус. Поймет же она когда-нибудь, что мужчина слаб, в одиночку не справится с навалившейся бедой. Что его нужно успокоить, приголубить, дать выплакаться в жилетку.
– Я еще на Земле предчувствовал… Да нет, что я говорю! Как раз все наоборот. Ты ведь знаешь, я ни на одном корабле больше чем в две экспедиции не хожу, правило у меня такое. А здесь… Сам не знаю, зачем я остался. Как будто тянуло что-то. Эх, не нужно было идти в эту экспедицию!
Руки Медведевой неожиданно разжались. Мягко, но решительно она подхватила ладонь бортинженера, убрала в сторону.
– Ты прав, не нужно было идти в эту экспедицию. Но теперь ничего не исправишь.
Голос ее звучал так спокойно и холодно, что на несколько секунд