Круминь тебе праздник портить! Он же тебя любит, такую ма-а-аленькую, хоро-ошенькую.
Коцюба придвинулась к ней и погладила по голове, словно котенка. Уши Вероники тут же вспыхнули.
– Перестань! Глупости какие говоришь.
– Почему глупости? Круминь, конечно, мужчина в возрасте, но весьма неплохо сохранился…
– Ленка!
– Да шучу я, шучу! – захохотала Коцюба, откидываясь обратно на подушку. – Я хотела сказать, что он тебя как дочь любит.
– Ой, перестань! Слушай, это ж если завтра утром… Это же пораньше встать нужно, приготовить все. Или лучше с вечера, как думаешь?
Елена закинула руки за голову. От размашистого движения полурасстегнутый комбинезон ее разошелся на груди. Майку она, как обычно, игнорировала.
– Ярослава просила предупредить, чтобы ты не суетилась с застольем. Она все приготовит и пирог испечет. Тот самый, который ты любишь.
– А это хорошо будет?
– Конечно, хорошо. Ты не умеешь пироги печь, и я не умею, а она умеет. Значит, все правильно, пусть печет.
– Нет, я не о том. День рождения у меня, а ей возиться.
– Она тебя тоже любит – как младшую сестру. Тебя все у нас на корабле любят.
– Угу, любят… Особенно Буланов.
– Ну ты сказанула! Чтобы Буланову понравиться, ты должна как минимум к мужу вернуться. Потом родить еще двух-трех и сидеть с ними, воспитывать.
– Нет, к Филиппу я не вернусь. Да он и сам не согласится. А дети… Думаешь, это так легко – родить?
– Дурное дело не хитрое. – Коцюба снисходительно скривила губы.
– Дурное?! Чего ж сама не попробуешь? Вы же с Андреем любите друг друга?
– При чем тут одно к другому? Да, мне с Андреем интересно – на Земле. Но работать-то я хочу в Космосе! Карьеру хочу сделать – в Космосе. Например, стать командиром нашего «Колумба» после Круминя, – не век же ему летать. Да мало ли! Здесь полно перспектив. Кем были Швейцер, Вилья, Колотов? Командирами косморазведки. А кем стали? Ого-го! Нет, Земля – это вчерашний день, оставаться там смысла нет. Да что я тебе объясняю! Ты же сама оттуда сбежала, даже Мышонка своего оставила, хоть как его любишь. На три года всего и хватило «радости материнства».
Вероника съежилась, словно от пощечины. И глаза сразу защипало.
– Зачем ты так… Да, знаю, я плохая мать… Но зачем напоминать каждый раз?
Коцюба опомнилась. Прильнула к ней, обняла.
– Ника, прости, прости, пожалуйста! Я иногда ляпну что-нибудь, не думая, по губам бить надо. Не обижайся, пожалуйста.
Вероника макнула тыльной стороной ладони выступившие слезинки.
– Я не обижаюсь. Я на тебя никогда не обижаюсь.
Пристинская решила, что станет космонавтом, еще когда в школе училась. Почему – и сама толком не понимала. Модная профессия. В истории человечества был век, когда все девочки мечтали выйти замуж за принца, и век, когда все хотели стать актрисами или моделями. Теперь наступил век космоса. Теперь стало принято думать,