с первой сигаретой, либо в момент сильного напряжения после трудного дела. Тяжёлая, расслабляющая, закручивающая дым в причудливые узоры, полностью подвластных моей фантазии. Я развлекалась минут десять и всё это время, сигарета тлела и не думая заканчиваться. Слишком увлекательно, чтобы продлиться дольше.
На землю упали мелкие капли, а со стороны Садовой улицы потянуло осенним холодом. Вмиг подскочив, укутавшись в осенний плащ с высоким горлом и длинным-длинным рыжим шарфом, уставилась напряжённо в пустоту. Небо надо мной серело и темнело, фонари вспыхнули оранжево-зелёным светом, в набухающих тенях проявилась густая синева. Сюда кто-то идёт.
Мне бы скрыться, шагнуть в пустоту, закрыв глаза, но тогда потеряю Марго. Она не знает, что кто-то идёт, и я не уверенна, что она сможет вернуться без моей помощи. Поэтому остаюсь здесь, плотнее и плотнее кутаясь в серость и сырость, в ветер из промозглых капель и жухлых листьев, в тихое жужжание фонарей, прячась на дне покрывшегося тонкой гладью льда пруда. Раствориться, исчезнуть, спрятаться и не думать, не дышать, не существовать. Маска должна подействовать, иначе мой обман раскроется как дважды два.
Затаившись, напряжённо вслушиваюсь в пустоту. Надо мной качаются деревья, осыпавшиеся листья шуршат по голой смёрзшейся земле, а неровные дорожки испачкались в грязевых лужах, щедро созданные невидимыми каплями дождя.
Незнакомец возник как из ниоткуда, как чёртик из табакерки выпрыгнул напротив потускневшей от холода птицы. Мне не увидеть его лица так, чтобы не раскрыться, но я и так знаю, кто стоит на площади, сжимая руки по-военному – за спиной. Одетый во всё чёрное – плащ по фигуре, блестящие лакированные туфли, кожаные перчатки, брюки. Волосы белые и светлые, короткие до ворота, обрезанные, открывающие уши. Всё строго, чётко, аж до скрипа. Натянуто как струна.
– Ах, Элли, не стоило тебе возвращаться, – голос с сильным акцентом, в нём и фальшивая мягкость, и жёсткость, доступная лишь тем, кто с роду говорит на немецком.
Он знал, что я здесь, значит Марго у них. Значит это всё же была ловушка. Максим не уйдёт с нами, а сделает всё, чтобы мы остались здесь.
Вынырнув из воды, возникла прямо напротив мужчины, чуть склонила голову набок, криво улыбнулась, сжимая кулаки. Мой наряд изменился, не было нужды притворяться – живым чужд и холод, и зной Изнанки. Мы здесь лишь гости. Поэтому простое белое платье, распущенные волосы – всё на контрасте с чернотой призрака. Он не имеет власти надо мной и погода по велению моих желаний меняется, ночь уступает сумеркам, холод весенней свежести, рыжие краски – серым и голубым. На большее не хватает сил, всё же Чёрный человек умеет укрощать своё окружение. Но показать силу стоило – иначе он с лёгкостью подомнёт, и я растворюсь в неизвестности, оставшись здесь навсегда.
С Клаусом виделась всего несколько раз. И это было так давно, что остались лишь призрачные воспоминания о неприятии и скрытой злости.
Тогда и сейчас – всё едино. Он не изменился, та же одежда, тот же взгляд и осанка. Гордый,