тоже нам сказки будете сказывать?! – громким шёпотом спросила она, не скрывая раздражения.
Моих приплясываний старейшина не заметила – потому что я успела состроить скучную морду, как и полагается гранд-мастресс из Учёной Семьи.
Руководство было в полном праве хмуриться – второй месяц лучшие умы не могли выяснить назначения загадочных артефактов, свезённых из разных деревень в Высокий Брод. Новые образцы продолжали прибывать, а ответа по-прежнему нет как нет.
Начали поговаривать, что эти «лучшие умы» не такие уж и лучшие, если не могут разобраться. «Зря едят мясо». «Бесполезные мямли». «Мошенники!»
Обидно, но честно: те же старейшины быстренько среагировали, подпрягли вестниц и торговок – и, несмотря на сезон дождей, разослали повсюду предупреждения. А в Речной Бороде опять какую-то хитрость придумали – чтоб ловчее обмениваться обновлениями и ничего не упускать.
После случая в Туманных Вздыбях все придорожные кусты опутали ловчими сетями и удвоили число смотрителей. И у сигнальных столбов теперь стоят баки с раствором кислоты.
Даже отшельники со странниками вернулись в деревни! Кое-кто сделал это из страха столкнуться с «недомеченными», как у нас называли странных людей с неправильными татуировками. Но большинство посчитали, что так честнее: в спокойные времена все смиряются с чудаками и их привычками, а теперь – общая тревога, поэтому стыдно оставаться в стороне.
Поскольку в Высоком Броде всегда были лучшие лаборатории, сюда живо свезли тех, кто поумнее, выделили помещения, оборудование, средства – только разберитесь. А в ответ – мудрёный трёп и ноль вместо результата. Зато обед ещё никто не пропустил!
– Это ниже по Муэре любят погутарить, – шёпотом ответила я сердитой старейшине, – у нас дело делают, – и ушла к своим, чтоб больше ни на кого не нарваться.
Недовольных хватало: команда сладкоголосой Чайки хотя бы отчитывается. А мы ничего не обещаем. Некогда болтать!
Ещё в коридоре, подходя к нашей лаборатории, я услышала песню. Без слов, через «м-м-м», но мелодию трудно не узнать: «Как по речке по широкой плывёт длинный-длинный плот».
Когда я зашла, Сомка сбился и умолк. Хигги с Юм-Юм продолжали тянуть, заканчивая куплет. И лишь допев, прекратили. Родные люди!
«Ну, а что если бы я не одна зашла? Или кто посторонний нагрянул?»
– У Чайки пусто, – сообщила я, присаживаясь за свой стол.
– Тоже мне новость! – фыркнула Хигги.
Она полулежала в кресле, закинув свои умопомрачительные длинные ноги на тумбу, где хранились реактивы, и внимательно перечитывала толстую тетрадь со сводными записями химических экспериментов. В тетрадь каждый вечер вшивали листы со свежими таблицами. В последние дни Хигги с ней не расставалась.
«Какая-то зацепка?» – в который раз подумала я.
Юм-Юм скорчилась у окна над линзой микроскопа. Пинцетом она поворачивала на стекле фрагмент «мячелёта».