Андрею, на её сознание словно опускалась некая пелена, когда всё вокруг меркло и оставалось лишь неистовое животное желание, постоянно подпитываемое буйными грёзами. Когда же Сладкова была с Безделовым, то не было ни удовольствия, ни грёз. И вообще её половая одержимость вдруг на время куда-то ушла, и Соня, словно протрезвев, стала обращать внимание на вещи, которых раньше не замечала вовсе. Например, сидя на Безделове во время самого процесса, глядя сверху на его довольное, с закрытыми глазами, лицо, она вдруг начала чувствовать по отношению к нему какое-то подобие жалости.
«До чего же ты запустил себя, дружочек, – с каким-то нежным, но в то же время горьким чувством подумала Соня, – Вряд ли кто-то согласится подарить тебе ласку от чистого сердца – настолько ты отталкиваешь всем своим видом. Когда же ты стал таким? Кто убил в тебе веру, что ты можешь быть лучше? Когда ты уверился в собственном ничтожестве и бессилии?»
Подумав об этом, Соня сама удивилась ходу своих мыслей. Она уже давно не рассуждала о чувствах, давно никому не сочувствовала, давно не пыталась поставить себя на место другого. Вместо этого лишь секс, потом мысли о сексе, потом снова секс… Да, временами Андрей, ублажив её, ненадолго снимал эту застилающую сознание пелену, и Соня думала о чем-то другом. Но продолжалось это обычно недолго, ведь вскоре, пуская в ход свой колдовской шарм, Змееносцев снова помещал Соню в замкнутый круг безудержной страсти. И вновь Сладкова оставалась слепа ко всему, исключая предмет своего вожделения. И вот сегодня, оставшись наедине с этим физически неприятным ей толстяком, она смогла думать не о сексе (вот парадокс!), а о чувствах и человеческой судьбе.
После того, как всё закончилось и участники действа по очереди посетили душ, некоторое время они, укутавшись в полотенца, сидели рядышком на кровати. Им обоим хотелось поговорить, но они оба не знали, о чём. К тому же Соня, вспоминая растерянные и слегка печальные глазах Безделова, которыми он смотрел на неё, как только она вошла в его номер, боялась нечаянно задеть его в разговоре. Спустя некоторое время старик обратился к ней сам:
– Как тебе в этой гостинице, Соня? Как соседи?
– Я мало с кем общалась, если честно, – немного грустно усмехнулась девушка, – В основном с Андреем Змееносцевым только. Ну, вот сегодня с вами поближе познакомилась.
Соня снова грустно усмехнулась.
– Можешь «на ты» ко мне обращаться, – предложил Георгий Константинович, – Видит Бог, не такой уж я дряхлый старик.
И он сам печально усмехнулся.
– Да нет, что вы… Что ты! Ты прямо добрый молодец! – попыталась подбодрить старика Соня.
– Льстишь ты мне, плутовка! – от души засмеялся Георгий Константинович.
– А тебе как здесь живётся, Георгий? Нечасто вижу тебя на других этажах. Только в столовой изредка.
– Действительно, я веду какой-то странный образ жизни, – задумчиво проговорил Безделов, – Целыми днями сижу в этой конуре, смотрю телевизор, подолгу