человек – и этому человеку писатель Болотов был значительно ближе, чем распутник Змееносцев.
– Вы про то… – после непродолжительного молчания заговорила девушка.
– Я не обязательно «про то», – прервал её Сергей Васильевич, – Скажу сразу: я не собираюсь судить вас и давать оценку вам и вашим занятиям. У каждого своя жизнь и своя личная ответственность за совершённые поступки. Сейчас меня интересует следующее: есть ли в вашей жизни любимое дело? То, которым вы либо уже занимаетесь, либо хотели бы заниматься?
– Вы знаете, – начала Соня, – В своё время моя жизнь была совершенно другой, совсем не похожей на нынешнюю. Я училась на гумфаке в университете; много читала – Достоевского в особенности; встречалась с парнями. После вуза преподавала в школе в младших классах. В общем, вела нормальную жизнь обычной девчонки. Но потом… – Соня выдержала недолгую паузу, – Сергей Васильевич, я понимаю, что вы не психотерапевт – и даже, будь вы им, вы не обязаны были бы меня выслушивать. Но раз уж вы спросили меня, то я буду с вами откровенна. Потом я будто начала ощущать в себе некую пробоину, через которую стали стремительно утекать мои жизненные силы. А я… я словно пыталась заполнить чем-нибудь эту брешь… и затем начала испытывать дикое вожделение. Оно преследовало меня повсюду – будто на меня наложили какое-то заклятие. Потом – проституция, а потом я встретила Андрея…
– И он помогает вам заполнять эту брешь? – с пониманием глядя в Сонины глаза, спросил Сергей Васильевич.
«Как точно он выразил эту мысль», – мелькнуло в голове у Сони.
Вообще, ей было довольно странно, что она вдруг с таким доверием начала рассказывать о себе малознакомому, казалось бы, человеку. Девушку не покидало чувство, что Болотов действительно её понимает, и интересуется не из простой вежливости. Его лицо было несколько напряжено, как будто жизненные перипетии Сладковой на самом деле имели к нему какое-то отношение.
– Да, он помогает заполнять мои бреши, – сказала Соня, при этом осознавая, какой грязный и пошлый символизм мог прозвучать в её словах.
– Соня, у каждого человека есть незаживающая рана, та самая открытая брешь, – сказал Сергей Васильевич, – И я – не исключение. Другое дело, как мы будем действовать, когда её в себе обнаружим. Будем ли мы пытаться залепить её, стараться временно чем-то прикрыть; либо мы решим познакомиться с ней, чтобы познать всю ту боль, которую она в себе несёт. Боль – это сигнал. О чём сигнализирует ваша боль?
– Моя боль? – задумалась Соня.
– Вам не нужно отвечать мне прямо сейчас. Просто подумайте над этим, если вам будет интересно. Многие люди вовсе не желают осознавать причину своей боли, всю жизнь сидят на «обезболивающем», пробегая свои порочные круги бесчисленное число раз. Решите, чего хотите вы. Лично я свой выбор сделал уже давно.
– Но смогу ли я? Смогу ли я это сделать сама? Вы знаете, я однажды подумывала сходить к психотерапевту, когда всё это только начиналось.
– Я