вполне естественного предположения, и далеко не редки случаи, где заведомые душевнобольные предаются суду, не возбудив никакого сомнения в судебном следователе относительно своего здоровья. Благодаря этому на долю суда выпадает чрезвычайно трудная и нередко даже совершенно неразрешимая задача – составить заключение, не имея для этого достаточных данных, об умственном состоянии обвиняемого в течение одного только заседания. При подобных условиях такая задача может представить непреодолимые трудности и для лиц специально подготовленных и наиболее опытных в деле распознавания, поэтому даже приглашение врачей-экспертов не всегда может вывести суд из затруднительного положения, так как и эксперты могут основывать свои заключения только на совокупности всех данных, которые, очевидно, будут отсутствовать в деле, если предварительное следствие не обратило на них внимания. Упомянутые выше предложения Московского юридического общества: посещение тюрем предварительного заключения врачами-психиатрами, допущение защиты на предварительном следствии и необходимое участие в нем врачей-экспертов – в значительной степени устранили бы возможность подобного ненормального положения, а предварительное испытание в специальной больнице, если бы оно было признано обязательным, дало бы весь необходимый для правильного вывода материал.
Допустимо, однако, что и при этих условиях вопрос о состоянии умственных способностей может возникнуть в первый раз только на самом судебном следствии. Нет надобности доказывать, что раз этот вопрос поставлен, он является наиболее капитальным вопросом всего следствия: если возникает сомнение в умственном здоровье обвиняемого, то вместе с этим возникает и сомнение в существовании преступления, так как невменяемый человек может совершить тот или иной поступок, представляющий большую или меньшую опасность для общества, но не преступление, в понятие которого неизбежно входит способность ко вменению учинившего деяние[20]: где нет способности ко вменению, там нет и преступления. Уже в силу логической необходимости суд обязан принять все меры для правильного решения этого наиболее существенного вопроса о способности ко вменению, с разрешением которого в отрицательном смысле устраняется и необходимость самого судебного следствия. Поэтому суд при всяком сомнении обязан пригласить сведущих врачей; требование сторон о вызове в суд эксперта-врача должно быть признано обязательным для суда. Вопрос о способности ко вменению, однако, настолько важен, что при его возникновении нельзя ограничиться только приглашением врачей-экспертов. Исследование душевнобольного нередко бывает настолько сложным, что не может быть вполне исчерпано на судебном заседании. В большинстве случаев для подробного клинического исследования – а только таковое и может лежать в основе заключения экспертов – требуется и много времени, и специальные условия для наблюдения, иначе говоря, для такого исследования необходимо испытание в специальных