ложное представление об афганском республиканском режиме и о президенте Дауде, что в свою очередь может создать предпосылки для взаимного недопонимания лидеров двух стран.
Вскоре эти опасения оправдались.
В апреле 1977 года, когда афганский президент в очередной раз приехал в Москву с официальным визитом, Брежнев, которому постоянно докладывали, что Дауд нам друг и брат, по-дружески и по-братски высказал озабоченность советской стороны по поводу «исследовательских работ», которые американцы развернули у границ СССР под эгидой ООН. У Брежнева была информация разведки, доказательно свидетельствующая о том, что «ооновцы» в основном являются сотрудниками ЦРУ. Естественно, на эту информацию советский руководитель сослаться не мог. Реакция Дауда на слова Брежнева оказалась неожиданно нервной. Он дал понять, что вопрос о допуске или недопуске тех или иных специалистов на те или иные объекты – это прерогатива афганских властей, и ему не хотелось бы, чтобы советские друзья вмешивались во внутренние дела Афганистана.
Брежнев стоически проглотил эту «пилюлю». Однако она оказалась не последней на тех переговорах.
Следуя заранее заготовленным тезисам беседы, Леонид Ильич спросил афганского руководителя, как тот собирается строить свои отношения с Народно-демократической партией. Услышав этот невинный, как казалось генсеку, вопрос, Дауд снова занервничал и раздраженно ответил: «Дружеские отношения между нашими странами не нуждаются в посредниках!» Видя негативную реакцию собеседника, Леонид Ильич не стал развивать поднятую тему.
Этот эпизод произвел очень сильное впечатление на некоторых советских руководителей. Возникли опасения, что афганский президент собирается либо ограничить деятельность НДПА, либо и вовсе разогнать ее. В этой связи было принято решение всемерно форсировать уже начавшийся процесс объединения двух группировок («хальк» и «парчам») с тем, чтобы в конце концов заставить режим Дауда считаться с этой мощной и монолитной партией как с авторитетной политической силой.
Недоразумения, возникшие в ходе апрельских переговоров в Москве, немного остудили пыл «братских чувств» советских руководителей по отношению к Дауду. Но в то же время генеральная линия на поддержку республиканского режима Афганистана осталась прежней. В мидовских кабинетах, когда речь заходила об Афганистане, любили проводить параллель с Финляндией: тоже нейтральное дружественное государство с предсказуемой политикой.
Нам, в этом «подбрюшье» Советского Союза, были не нужны никакие потрясения.
Лев Николаевич Горелов уже почти три года возглавлял аппарат военных консультантов (потом их станут называть советниками) при вооруженных силах Афганистана. Служба шла без особых тягот и приключений. Оружие у афганцев от ракет до шомполов было сплошь советским, да и большинство офицеров прошло обучение в наших военных училищах и академиях. Многие свободно