Ни Мартину, ни Алисии здесь делать нечего, а сквозь щелку приоткрытой двери было видно Алисию в кабинете. Рано или поздно она выйдет в туалет или в кухню за новой бутылкой диетической кока-колы. Все, что мне нужно – это терпение.
Не знаю, долго ли пришлось ждать. Наверное, с час. Наконец Алисия поднялась с кресла. Я дождался, пока она пройдет по коридору к служебному туалету, затем поднялся на ноги и взял ботинки. Времени у меня было, пожалуй, не больше минуты. Я высунул голову в коридор, посмотрел направо, налево. Алисии не было видно, и свет в противоположном конце, из комнаты отдыха, говорил о том, что Мартин почти наверняка сидит у телевизора. Я шагнул в коридор. Левая нога затекла от неудобного положения, и, пока я крался к выходу, в нее с каждым шагом впивались иголки и булавки. У двери была панель сигнализации, и я начал вводить код: я успел подсмотреть, как Алисия его набирала, в первый же вечер, как меня привезли сюда. Послышался отдаленный шум воды из туалетного бачка. Палец у меня дрогнул, и я нажал не ту цифру. Лампочка на панели вспыхнула красным.
– Блин… – шепотом выругался я и быстро ввел код заново, на этот раз верно. Лампочка загорелась зеленым, я услышал, как где-то открывается дверь. Я рванул входную дверь на себя, выскользнул наружу и прикрыл ее за собой почти до конца. Стоя за дверью и прислушиваясь, я старался успокоить дыхание. Успела ли Алисия увидеть, как закрывается за мной дверь? Заметила ли узенькую щелку, которую я оставил, чтобы она не услышала лязг щеколды? Я подождал, но ничего не происходило. В приемнике № 8 было тихо.
Я осторожно натянул ботинки, а затем, миллиметр по миллиметру, закрыл дверь до конца. Она щелкнула почти неслышно. Вот и все. Я на воле.
Я застегнул новую куртку и зашагал к автовокзалу. Денег у меня с собой было немного – только то, что я добыл разными случайными нелегальными подработками в первые дни в Ванкувере, но на какой-нибудь автобус хватит. Под ногами похрустывала соль, рассыпанная по тротуару. Вскоре я добрался до центра города, где было уже достаточно людно, чтобы затеряться в толпе, и можно было снять капюшон. Я пытался вспомнить, сколько я уже мотаюсь вот так из города в город и втираюсь обманом в детские приюты, притворяясь младше своих лет. Я ушел из дома навсегда, когда мне было шестнадцать. Вскоре после этого один мелкий грабеж обернулся крупной неудачей, и я стал уже не просто беглецом из дома, а беглецом от закона. Эта угроза давно миновала, но стоит только начать бегать, и потом уже попробуй остановись. Я никогда больше не задерживался подолгу в одном месте. И теперь я уже не могу сказать, сколько это длится. Я прожил столько жизней, что и не упомнишь.
Я добрался до автобусной станции, даже среди ночи залитой тошнотворно-желтым светом флуоресцентных ламп, и подошел к билетному окошечку.
– На какой… – Я откашлялся, чтобы прогнать хрипоту. Несколько дней ведь молчал. – На какой автобус билеты самые дешевые?
Кассирша приподняла тщательно прорисованную бровь.
– Вам что, все равно, куда ехать?
– Все равно.
Она