к груди.
Мы снова замолчали. Перед мысленным взором встали истерзанная улица и Рессина, готовая защищать свой дом и друзей.
– Мы все помним, – сказала она, читая мои мысли.
Она смотрела на развалины, на заколоченную галерею и, наверное, тоже видела улицу, густо залитую кровью.
– Вы ведь тогда нас спасли.
Я не знала, куда деть руки. Что на это ответить? Лучше промолчать.
Охристые глаза Рессины ярко вспыхнули.
– Если мы стараемся не мозолить вам глаза – это не от короткой памяти или неблагодарности. Мы понимаем: нынче вам не до нас. Но поверьте, каждый из нас знает и помнит, кого мы должны благодарить за помощь в тот день.
Слушая ее, я не гордилась, а осознавала мизерность наших усилий. На улицах Велариса по-прежнему встречались развалины. И горожане, пострадавшие во время нападения, продолжали умирать.
Рессина отошла на несколько шагов и остановилась.
– Раз в неделю, по вечерам, мы с друзьями собираемся и рисуем вместе. Ближайшая встреча – через пару дней. Вы окажете нам большую честь, если придете.
– А чему посвящены ваши картины? – осторожно спросила я.
– Тому, о чем необходимо рассказывать, – скупо улыбнувшись, ответила Рессина.
На Веларис надвигался холодный вечер, однако улицы не пустели. Горожане шли, обвешанные коробками и свертками. Кто-то едва тащил громадные корзины с фруктами, которые продавались на многочисленных лотках в торговых Дворцах.
Капюшон моего плаща был с меховой подкладкой, надежно защищавшей от холода и ветра. Я лавировала между лотками и тележками Дворца рукоделия и драгоценностей. Последние интересовали меня больше.
Кое-где магическое отопление сохранялось, но во многих местах заклинания временно сняли, чтобы горожане могли насладиться первым снегом. Я вдоволь им насладилась и теперь жалела, что не надела кофту потеплее. Мне бы не помешало умение согреваться с помощью магии, но без пламени на одежде. Только не знаю, хватит ли у меня на это времени.
Обойдя несколько магазинчиков, я решила вернуться в первый. Пожалуй, подарки я куплю именно там. Где-то на полпути меня взяли под руку.
– Если купишь Амрене тот большой сапфир, она воспылает к тебе вечной любовью, – сказала Мор, лениво растягивая слова.
Я засмеялась и откинула капюшон, мешавший рассмотреть подругу целиком. Мороз разрумянил ее щеки. Золотистые волосы, заплетенные в косы, уходили под белую меховую подкладку плаща.
– Вот только вряд ли наши сундуки воспылают ко мне такой же любовью.
– Не прибедняйся, – усмехнулась Мор. – Уж тебе ли не знать, насколько мы богаты?
Она кивнула в сторону витрины ювелирного магазина, где красовался сапфир размером с яйцо.
– Ты можешь заполнить такими камешками всю купель, а мы не обеднеем даже на полноготка.
Я знала, поскольку видела списки нашего имущества, но размеры богатства Риза… моего богатства и сейчас не укладывались в голове. Многозначные цифры были чем-то неосязаемым, напоминая детскую игру