Гексарион: Врата Севера. Сергей Причинин

из гавани, как на нас обрушился дикий шторм. Не знаю, как мы выжили в ту ночь, но с тех пор я не считаю море тихим и спокойным. У берегов оно источник жизни, а все что дальше – гибель. Когда мы приплывем?

      Протей, глядя в её измученное лицо, хотел облачить себя и любимую в сандалии Гермеса и улететь, куда они захотят, но Гермес просто так не отдаст свою волшебную обувь. Фракиец знал, что до Сицилии плыть около шести-семи дней, а оттуда еще около десяти дней до Массилии. Все зависело от ветра и воли Посейдона.

      –Четыре дня, и мы в Сиракузах, – солгал Протей. – Отдохнем пару дней и отправимся в Галлию.

      Она посмотрела на него жалобными глазами и положила голову на плечо.

      –Я пойду наверх, а не то Кустодиан заподозрит неладное, – тихо произнес фракиец.

      Вирсавия сильнее прижала Протея к себе, не желая отпускать, но он аккуратно снял её руки и встал. Юноша поцеловал девушку в лоб и стремительно поднялся по ступеням. Вирсавия осталась лежать в одиночестве, отданная на растерзание морской качке и слабому желудку.

      Протей поднялся на борт и, к своему удивлению, встретил там Прокла. Он держался за перила из бука, читал какой-то свиток и иногда поглядывал в необъятную даль морских волн. Фракиец подошел к греку и заговорил:

      –Что это у тебя?

      –Завалялось среди военных трактатов. Это стихи. Теперь ни брат, ни сват, ни друг. Не воскресит твой хладный труп, – процитировал грек несколько строк. – Так отступила вся орда, ушла из града, мир даря. Я не знаю ни автора, ни то, о чем написаны эти строки. Я просто пытаюсь скоротать время.

      Протею тут же пришли в голову слова, которые он помнил с детства. Стихи одной женщины.

      –И месть в душе она лелеет, имея сотни злых имен… Может это отсюда?

      –Не знаю, – грек улыбнулся. – Не особо разбираюсь в поэзии и твои слова мне незнакомы.

      –Необычно видеть тебя здесь, мой дорогой друг. Обычно ты бежишь от моря.

      –Устал сидеть в душном трюме, который насквозь пропах специями, – ответил Прокл и свернул свиток. – От этих пестрых запахов у меня голова закружилась сильнее, чем от качки. Ты от Вирсавии?