бал Осеннего листопада традиционно устраивали у себя королевства воздушных фейри, то эльфы задавали тон всему празднеству. Выделяющиеся своей манерностью и подчёркнутой утончённостью они бесспорно были самыми красивыми, и Аделия почувствовала гордость за своих предполагаемых предков.
Огненных фейри, чьи шевелюры переливались всеми цветами живого пламени, тоже было невозможно не заметить. Их порывистые резкие движения и частый смех создавали впечатление, что это крайне легкомысленные создания. И это действительно было так. Конечно, если верить легендам. Ещё в сказаниях говорилось, что они свирепы, как никто из мира фейри. Никто не знал, отчего они могут придти в ярость, и когда такое случалось, то огненные фейри с равным усердием крушили и правых, и виноватых.
А вот дроу оказались совсем не такими, какими их описывали легенды. Если что отличало их от красавцев-эльфов, то только пристрастие к тёмным одеждам и мрачные физиономии, чем-то озабоченные даже во время праздника. Правда, Аделия не была уверена, что видит именно фейри земли, которых легенды чаще рисовали низкорослыми чернокожими карликами либо уродливыми гигантами. Впрочем, в праздничном зале хватало и тех, и других, причём, некоторые из этих существ щеголяли вызывающе-жуткими физиономиями, но почему-то ей казалось, что она правильно определила основных представителей всех четырёх стихий.
Поднявшаяся суматоха в центре бального зала привлекла её внимание. Танцующие спешно образовали свободный круг, и на зеркальную поверхность пола плавно опустилась новая пара воздушных фейри – прекрасный зеленоглазый юноша, чьи развевающиеся кудри отливали чистым золотом, и синеглазая светловолосая девушка, чья волшебная красота никого не отставила равнодушным. Это было заметно по остолбенелому виду мужчин, что не сводили с неё восторженных глаз, и жгучей зависти на лицах женщин, которые оборачивались ей вслед.
По описанию в хрониках и подобострастному поведению окружающих, Аделия поняла, что видит Раэтиэля и Атуэль – эльфийских принца и принцессу, и затаила дыхание в ожидании их танца, – ведь хроники утверждали, что это самое настоящее волшебство даже в мире фейри.
И это действительно было самое настоящее волшебство. Потрясённая Аделия не сводила глаз с волшебных танцоров, сплетающих чудо любви на её глазах, как вдруг слаженный ритм музыки сбился.
Волшебные скрипки вскрикнули, будто от боли, и оркестр умолк.
В то же мгновение бальный зал опустел и его нарядное убранство стремительно обветшало. В окна без стёкол ворвался холодный ветер и, печально завывая, взвихрил скукоженные осенние листья, лежащие на выщербленном потемневшем полу.
«О, нет!» – безжалостно вырванная из сказки, Аделия почувствовала, что её сердце раздирает на куски от невыносимой потери. «Там мой дом! Верните меня обратно!» – выкрикнула она, со страхом глядя на подкрадывающуюся зловещую тьму, которая постепенно пожирала то, что ещё осталось от недавнего чуда.
Вдруг