Она провела на побережье с Питером несколько дней, а по возвращении увидела в спальне цветы и бутылку шампанского. Фрэнк ждал жену и приготовил ей этот подарок с удивительной, невероятной предусмотрительностью! Шампанское и розы. Поразительная, немыслимая нежность со стороны Фрэнка. Люси была в восторге. Глубоко задумавшись и глядя в пространство сияющими глазами, она представила себе, как возвращается домой в вечерней тишине, опускающейся на темнеющий залив, как идет по прибрежной дороге к дому, в котором неожиданным приветом загорается окно гостиной. Это ни с чем не сравнится!
Очнувшись, Люси поднялась и оплатила счет – надо было поторопиться, чтобы не опоздать на поезд до Чаринг-Кросса. Она таки успела на него и, чуть запыхавшись от спешки, радостно устроилась в углу купе.
Глава 4
Пока поезд Люси с устрашающей скоростью, востребованной новым веком, грохотал в сумерках по правому берегу реки, в гостиной ее дома по обе стороны от камина сидели Анна с Фрэнком. Чаепитие было закончено – посуда еще стояла на столе, – и теперь каждый в задумчивости смотрел на яркое пламя. Странная идея – камин в августе, однако в этих широтах вечера бывают прохладными, ночью дует пронизывающий ветер и с точки зрения метеорологических явлений нет ничего невозможного. Горела лампа, и желтоватый свет озарял уютную комнату с зашторенными окнами и две фигуры у камина. В мягком освещении лица этих двоих казались похожими, во всяком случае, их объединяло общее выражение.
Разумеется, они были кузенами – мать Мура приходилась сестрой отцу Анны, и это, без сомнения, объясняло отдаленное внешнее сходство. Но на самом деле оно было более глубокое, наследственное, родовое – проявление обыкновенной крестьянской породы, облагороженной в процветающем поколении. Искоренить эту закваску было невозможно, разве что разбавить, лишить прежней силы. Несмотря на разницу темпераментов – Мур был инертным, переменчивым, беспечным и текучим, как вода, Анна – легкомысленной, пленительной, но порой и отталкивающей, – они были одного поля ягода: не только близкие родственники, но и люди одинакового склада.
Они сидели, не разговаривая, а из кухни время от времени доносились невнятные возгласы и взрывы пронзительного смеха – Питер вовсю «веселился» с Неттой, тогда как, согласно царящим в мире законам, он должен был ложиться спать. Наконец Мур, утомленный этим визгом и хохотом, проворчал, чуть раскачиваясь в кресле и выпуская дым:
– Мальчишке давно пора в кровать!
Анна смотрела на пламя, но при этих словах с легкой улыбкой перевела взгляд на Фрэнка.
– Пусть немного повеселится, пока можно, – сказала она. – Он хорошо себя вел. И Нетте не грех посмеяться. Она замечательная прислуга.
– Ради всего святого! – бросив взгляд на дверь, пробормотал Мур. – Нельзя, чтобы она услышала слово «прислуга». А иначе сразу уволится. Они высокого о себе мнения, а уж какая у нее родня! Приличные люди! Люси говорит, у них связи среди духовенства.
Наступила короткая