ты здесь делаешь? – почти не удивилась я.
– Я замерз без тебя, – разглядела я в темноте его печальную улыбку.
– Чем же я могу тебя согреть?
– Своей детской наивностью, добротой к моей черной душе…
– Не говори так. Она вовсе не черна.
– Она – холодный осколок льда. Растопи мою боль, уничтожь зло внутри меня. Я – калека, которого высмеяли, унизили, одинокий зверь в темной ночи.
Он замолчал, думая о том, что скрывает мой недоумевающий взгляд. Я почти ничего не поняла из его слов, лишь то, что он сильно страдает, находясь в долгом заточении среди белых стен клиники.
– Лишь потому, что я медленно замерзаю, я ищу тебя. Я точно знаю, что, когда я рядом с тобой, мне не грозят печали. Здесь, в вечных льдах, я потерял компас. Я на пути назад к тебе и продолжаю искать твои следы на снегу…
– Герман, – мой голос, казалось, дрогнул, а в груди сильнее забилось сердце, – как бы мне хотелось быть сейчас рядом с тобой!
Он лишь улыбнулся в ответ, взяв меня за руку.
– Мне нравится это место, – говорил он, – оно, пусть и находится в реальности, окрашено в цвет. Знаешь почему?
– Нет, – честно ответила я.
– Потому что ты, когда была маленькой – мечтала здесь. И создавала сама эту комнату. Сюда вложена твоя душа.
– Как ты там? В клинике?
– Все хорошо. Я жду тебя. Спи.
Он наклонился, поцеловал меня в лоб и скрылся в моем старинном зеркале.
30.07.2006 – воскресенье
9.42.
На первом этаже что-то звякнуло, и я проснулась. Снизу доносился запах выпечки. Как хорошо жить у родителей! Еще три минуты ленивого валяния в кровати с закрытыми глазами.
Я зашла в ванную комнату, умылась, спустилась вниз. На столе стоял кофе и тарелка с круасанами.
10.14.
Позавтракав с родителями, мы вышли в сад. Отец пошел осматривать владения, а мы с мамой сели на качели и начали разговор.
– Как дела на практике? – спросила мама.
– Хорошо. Пациент интересный достался.
– Не боишься?
– Чего?
– Да, хотя бы, его.
– Нет.
– Какой он?
– О ком ты говоришь?
– Дочь, я все вижу: усталый взгляд, полный надежды… Ты влюбилась? В кого?
– Ох, не знаю, мама.
– Не говори, что в своего пациента.
– Я не знаю.
– В таком случае, лучше промолчать.
«Зачем она спросила меня об этом? Влюблена, не влюблена… Какая разница? Все равно он – пациент психиатрической клиники и закон запретит нам быть вместе в любом случае. Даже, если я и испытываю к нему какие-то чувства, то все они меркнут в сравнении с жалостью и желанием облегчить его страдания».
13.47.
Я попрощалась с родителями, села в машину и поехала домой. В квартире было тихо и пусто. Мне хотелось побыть одной. Почему? Я не знала.
Теперь настало время, когда я могла заварить себе большую кружку горячего чая, включить слезливую мелодраму и вдоволь наплакаться. У всех бывают такие