взгляд Германа.
– Это звонила моя однокурсница, – отвечала я на его немой вопрос. – Она вчера познакомилась с твоим санитаром Ваней. Теперь с самого утра мне названивает. Успокоиться не может от счастья.
Я замолчала, а потом вспомнила, что их свидание состоялось не вчера, а в субботу, но я подумала, что Герману это неважно.
– Давай попробуем начать говорить. Первым делом, нужно освоить гласные. Они проще. Попробуем звук «А».
16.30.
К этому времени он добился того, что открывал рот, выдыхал воздух, но использовать гортань так и не смог. Казалось, будто он произносит звук очень тихо, как будто боится, что его кто-то услышит.
Я поняла, что он сильно устал. Мы закончили занятие на сегодня. Я была безумно ему благодарна, поскольку он приложил столько усилий, чтобы помочь мне.
Почему он старался облегчить мне задачу? Неужели из-за сорокаминутных объятий? Я провезла его по саду, и мы вернулись в палату.
17.02.
Время тянулось долго, но мне хотелось, чтобы этот день не заканчивался. Сегодня мы были так близки с ним, но я сомневалась, что все это может повториться снова.
Солнце тепло проникало сквозь прикрытые жалюзи и расстилало лучи по полу. Летний ветерок проскальзывал через распахнутое настежь окно и играл с занавесками.
Главврач вернулся с конференции около пяти, зашел в палату Германа и увидел, что я сижу напротив своего пациента через небольшой столик и делаю записи в блокноте, а его руки лежат на столешнице в абсолютно свободном состоянии.
– Яна, можно Вас пригласить выйти на минутку? – попросил Филин.
Я вышла в коридор. Он повел меня в свой кабинет.
– Садитесь, – указал он мне на стул. Я последовала его приказу.
Он прошел по комнате и остановился у окна.
– Как проходит лечение? – поинтересовался он.
– Я отменила все препараты и назначила только поддерживающую терапию в виде витамин.
– Это хорошо. Надеюсь, что Ваши попытки вылечить его будут иметь благоприятные последствия.
– Вы ведь меня не для этого позвали?
– Да, сегодня на конференции я поднял вопрос об онейроидном синдроме. Так вот, хочу Вас огорчить. Все, кто когда-либо сталкивался с этим заболеванием, утверждают, что агрессии при нем быть не должно. Ваш диагноз неверный.
– Что ж… в таком случае… Могу сказать только одно – Герман абсолютно здоров.
– Так, этого мне только не хватало! Ложные убеждения в псевдо-логичном поведении больного!
– Николай Васильевич, если Вы дадите мне еще хотя бы месяц, хоть Вы сначала и говорили о двух, то я Вам докажу это, и Вы сами поставите ему печать «Здоров».
– Делайте, что хотите. У меня нет других вариантов, кроме как довериться Вам. Только помните, что от Ваших «игр» может зависеть его жизнь.
– Я все понимаю, но, то, что я делаю – не игры, а нестандартная терапия.
– Яна, будьте добры, выслушайте меня. Я двадцать пять лет проработал психиатром. Я знаю, к чему приводит Ваше безрассудство. Вы просто играете по его правилам. Он сведет Вас на свой же уровень и, рано или поздно, Вы окажетесь в соседней палате.
– Я