отрицательно покачал головой.
– Думаешь, рано?
«Ну да, я же тебе еще не доказала, что действительность лучше твоего мира».
– Ты чего-нибудь хочешь? – заботливо спросила я.
Он осмотрел меня с головы до ног, задерживая взгляд на каждом участке тела, затем усмехнулся с каким-то недвусмысленным намеком, поднял бровь и дерзко впился в мои глаза.
Я нисколько не смутилась, хотя прекрасно поняла – чего именно он хочет. Я сделала ответный жест: подняла левую бровь и усмехнулась. Приняв решение ни слова ему не говорить, я продолжила общение на невербальном уровне.
Началась детская игра «Кто кого переглядит», вот только смысл здесь совсем недетский таился.
17.43.
– Где эта девчонка? – раздался громкий мужской незнакомый голос в коридоре.
Я встала с кровати Германа и, отпустив его руку, всмотрелась в дверь палаты, к которой приближался шум. Петли скрипнули, в комнате показался Филин и какой-то мужчина лет тридцати.
Гость клиники посмотрел на меня и сразу сменил гнев на милость. Глаза заулыбались, и он извинился за грубость, выкрикнутую за пределами этого помещения.
– Простите, а Вы кто? – уловив свое преимущество в сложившейся ситуации, спросила я.
– Ах, извините, я не представился. Меня зовут Еремеев Александр Петрович.
– Очень приятно, – не испытывая особой радости, да и приязни, ответила я.
Он протянул мне руку. Я ответила взаимностью. Однако он, вопреки ожидаемому пожатию, прильнул к ней губами.
– А я, по-видимому, и есть та девчонка, которую Вы искали с дикими воплями голодного буйвола.
– Я же уже попросил прощения, – виновато напомнил он.
– Вы мне пациента напугали, – упрекнула я его. – А у нас, между прочим, лечение проходило.
– Его извинения мне не требуются.
– Ясно, – сухо произнесла я.
– Кстати, я являюсь коллегой Вашего руководителя – Николая Васильевича.
– Поздравляю, – безразлично ответила я, заметив мрачный взгляд Германа.
«Ревнует» – почему-то подумала я.
– Сегодня на конференции мы обсуждали Ваше лечение, способы, предлагаемые Вами. По правде говоря, все врачи, присутствовавшие там, были удивлены…
– Не скромничайте, Александр Петрович, – озвучивала я мысли, словно надиктованные мне голосом моего подопечного, – все врачи говорили, что я сама безумна, сошла с ума, полная дура и ничего не смыслю в психиатрии. Так?
Мой собеседник покраснел, а Филин, встряв в наш разговор, предложил пройти в его кабинет.
– До шести я должна вернуться сюда! – возразила я.
– Зачем? – поинтересовался главврач.
– Я провожаю пациента в столовую и присутствую там во время приема пищи.
Увидев удивленный взгляд Еремеева, я решила, что нужно добавить неоспоримый аргумент.
– Это является частью терапии.
Мой новый знакомый доброжелательно улыбнулся и пропустил меня вперед.
17.49.
Я села в кресло напротив Еремеева,