я, поверь, люблю бродить.
Тебя влечет туда, где не был,
А мне без нового – не жить.
Есть у тебя «она», я верю,
И к ней тебя влечет всегда…
И я живу одной лишь «ею»,
И за нее бы жизнь отдал…
Но есть всего одно различье,
Что разделило нас навек,
И что лишь мне понятно лично:
Ты – зверь, а я ведь – человек…
Ты не умеешь ненавидеть,
Мечтать, страдать от злой тоски,
Глядеть и ничего не видеть…
А в остальном-то мы близки.
А может, именно-то в этом
Тебе как раз и повезло:
Живешь, не ведая, что где-то
Огромным миром правит зло.
Прощай, счастливчик! Вот и снова
Пошел противный мелкий снег…» —
И в поисках тепла и крова
Расстались пес и человек.
«Подумать только! Год не видели друг друга…»
Подумать только! Год не видели друг друга,
Хотя почти что рядом жили этот год,
А наша встреча так похожа на услугу…
Я, откровенно, ждал, а ты – наоборот.
В тебе сейчас живут два разных человека:
Один из них – гордец – жесток, неумолим;
Другой – и прост, и добр, и мудр, но он – калека…
И первый потому имеет власть над ним.
Глаза кричат «люблю», но сжатых губ молчанье
Не выдает их крик, презреньем притворясь.
Не будет ли потом обидно и печально,
Что гордости своей ты в рабство отдалась?
«Залуженная тротуарность улицы…»
Залуженная тротуарность улицы,
Букет деревьев, безнадежно мокнущих,
От дождика трамвай сердито хмурится
И фонарей подвешенные огнища.
Погода разошлась до невозможности,
Чудит своими метеоповадками,
Как-будто кто-то по неосторожности
На город опрокинул чан с осадками.
Хотел бы я вот так, как дождь, тихонечко,
Всю ночь стучать в окно тебе, любимая,
Листвой шептать стихи тебе из форточки,
Петь с ветром песни, длинные-предлинные.
Но ты к окну не подойдешь, напрасно я
Дождем, листвой и ветром быть пытаюся.
Когда-нибудь погода станет ясною,
И ты в своем молчании раскаешься.
А я уйду с проклятой непогодою
В другом окне искать глаза неспящие.
Всего себя как дождик израсходую…
Любовь ведь раз бывает настоящею.
«Если скажешь «не любила» – не поверю…»
Если скажешь «не любила» – не поверю,
Если скажешь «разлюбила» – не пойму.
Не уйду, пусть даже в гневе хлопнешь дверью,
Все обидное как должное приму.
Рви все письма – все равно писать их буду.
Отводи глаза при встрече и молчи…
Да, болезнь моя – любовь, а не простуда,
И ее – Бог знает! – как и чем лечить…
Я искал тебя в других глазах, но тщетно…
Я глушил рассудок бешеным вином,
Зарывался в горы дел, но