небо сажей перемазав…»
Ночь, небо сажей перемазав,
Закрасит сумерки лиловые,
Оставив только звезд алмазы,
Да и луну – монету новую.
Как будто кто-то прошагал
По небу, как по тротуару,
Зарю ногами растоптал
И медь просыпал из кармана…
Ему не привыкать терять
День ото дня одно и то же,
Его богатства сосчитать
Никто и никогда не сможет.
А у меня оно – одно,
Его я берегу и прячу
На еле видимое дно
Своей души… И тихо трачу.
И.Г.К
Она уходит… Просто, как всегда.
Я снова жду безропотно, скучаю,
Томясь душой от скрытого огня,
Которого она не замечает.
Все как-то странно, все наоборот:
Я должен уходить! И пропадая
Уверен быть, что ждет… Конечно, ждет!
Всегда моя и вечно молодая.
Но нет, старик, не ты – ее печаль.
Не ты – ее забота, боль и радость.
Тебе себя ни капельки не жаль…
А ЧТО не жаль? ЧТО от тебя осталось?
Лишь внешний облик, а внутри – труха
Из суеты, гонений и волнений,
Из ржавых строк забытого стиха,
Из пустоты непрожитых мгновений.
Вливаясь в эту пустоту сейчас,
Она тебе на миг уверенность приносит,
Но как-нибудь уйдет в последний раз
И на прощанье… о здоровье спросит.
Она уходит… И уходят дни.
Я жду, как в скучной опере – финала…
Горят сердца, как вечные огни,
Чтобы сгореть и все начать сначала.
«Ты все дальше и дальше… Уже не ворчишь…»
Ты все дальше и дальше… Уже не ворчишь,
Если я все по-своему или назло…
Я боялся, что эта привычка, малыш,
Обесцветит любовь. – Так и есть! «Повезло».
Как уверена ты в моих чувствах! Пойми,
Ведь они – как живые цветы, и для них
Тоже нужно тепло. А иначе они
Быстро вянут… Иль ищут тепла у других…
«Я обручен с моей тоской…»
Я обручен с моей тоской
Во храме серого сомненья
Кольцом из грусти неживой.
Обязан я тебе одной
Нежданным этим обрученьем.
Мгновенья радости даря,
Ты в дымке буден исчезаешь,
Прощальных слов не говоря,
В душе смятение творя,
И ничего не обещаешь…
«В моей душе, как в выжженной пустыне…»
В моей душе, как в выжженной пустыне,
Под зноем чувств средь неудач-песков,
Томясь в плену у жажды и унынья,
Изгнанником живет моя любовь.
Ее слепой надежды солнце сушит,
А суховей печали и тоски
Стремится занести, глушИт и душит
Мольбу – как крик, как путь через пески:
«…Стань облаком. Закрой собой все небо,
И ласку, словно дождь, душе даря,
Пролей! Чтоб никогда пустыней не был
Мой мир,