природе, просто отъедем подальше, шашлык сделаем, огурцы, помидоры. Даже картошки на углях можем испечь. Или вы кроме своей бледной рыбы и силоса безвкусного остальное за еду не считаете? – голос Штольцева звучал так задорно, а озорные смешинки в глазах придавали ему такой ребячливый вид, будто он и впрямь был мальчишкой.
Искренняя радость, растворенная в удивлении, отчетливо отразилась на обычно холодно – вежливом лице девушки.
– Я даже сфотографировал ботву, которую вы заказываете, и мне на рынке нашли ее! – Глеб с гордостью достал пакет с зеленью.
– Я никогда не обедала на природе, – с растерянной улыбкой она словно озвучила свои мысли.
– Тогда собирайтесь! – весело скомандовал Глеб.
Глава 7
Выбрав удобное место, они выгрузили пакеты из багажника. Глеб разжег угли в мангале, и, раздевшись, развернулся уже к реке. Потом затормозил:
– Анна! А вы чего это не купаетесь? Поймите меня правильно, вовсе не из желания поразглядывать ваши прелести спрашиваю. Здесь так чисто. Вода как хрустальная! Позагорали бы!
– К реке я не привыкла, – чуть замешкалась она с ответом, так как решала дилемму – про прелести – это подчеркивание, что она его не интересует или от словесной неуклюжести.
– Ах, простите, я забылся. Простите, здесь точно не Лазурный берег! – видно было, что Штольцев разозлился. И вместо радостного мальчишки, со счастливой улыбкой колдовавшего над мангалом, она увидела язвительного, насмешливого мужчину. Такого, которого она увидела впервые.
Размеренной тигриной походкой он направился к реке. Без излишней театральности он вошел в воду и нырнул.
Анна огорчилась, ведь она сказала чистую правду и совсем не хотела его задеть. Чтобы как-то смягчить гнев Глеба, она решила хотя бы наполовину ему угодить.
Сняв мокасины, закатав джинсы до колен, она осторожно, как кошка, вошла в воду.
Доплыв чуть не до середины реки, Глеб развернулся обратно. Взгляд его застыл на изящной фигурке, старательно мерявшей шагами береговую линию.
Прохладная вода чуть остудила горячую арийскую, как иногда шутил Рогозин, кровь. И он, в почти благодушном состоянии, как морской лев, подплыл к самому берегу, усилием воли подавив в себе желание схватить за ногу привередливую нимфу.
Однако не только и не столько нежелание выглядеть невоспитанным остановило его. Взяв Анну за руку, он вывел ее из воды и опустился на корточки. Выражение страха, боли мелькнуло на его лице.
Не выдержав, он осторожно, будто боясь поранить, коснулся пальцев ее ног.
– Аня, вы что это, испанский сапожок носили? – забыв напрочь о нейтралитете, он гладил изуродованные багровыми шишками костяшки ее ног.
Анна растерялась, она не ожидала такой реакции. Хотя ведь он не видел такого никогда. Перематывая бинтом ее ногу, он же не снимал носок…
– Не испанский. Американский, – грустно пошутила она.– Американские пуанты считаются самыми лучшими. Да, и зрелище не для слабонервных.
Глеб