Она была поистине народной; в нее играли и стар и млад. Игровое поле представляло собой квадратную доску, расчерченную на шестьдесят четыре клетки. С одного и другого концов доски устанавливались в ряд друг против друга по восемь керамических кругляшек, которые отличались цветом и оттиснутыми на них изображениями. У одного из подмастерьев на черных кругляшках была изображена голова быка, а у второго – на красных – воин в шлеме. Судя по всему, изображения представляли собой Минотавра и Тесея, хотя оттиски были не очень качественными.
Игроки двигали свои кругляшки только прямо или в стороны; перепрыгивать друг через друга «воинам» не разрешалось. Выигрывал тот, кто первым окружит или уберет кругляшки противника с поля боя. «Воин» считался окруженным, когда ему некуда было двигаться. Его также убирали с доски, когда он попадал в «ворота» между двумя противниками или когда рядом с ним уже находился чужак, а на той же линии с другой стороны на соседнем квадрате появлялся второй «воин» соперника. Однако нельзя было убрать кругляшку соперника, прижав ее своим «воином» к краю доски; обязательно требовались «ворота». Если у игрока оставалась всего одна кругляшка, он проигрывал. И главное: «воины» могли возвращаться назад только тогда, когда дошли до противоположного края доски.
Обычно перед началом «сражения» игроки делали ставки. За каждого убранного с поля боя противника игрок получал от соперника дополнительного «воина». Подсчет сраженных «воинов» производился по окончании игры. Именно этот момент и довелось наблюдать Даро.
Проиграл подмастерье по имени Кеко. Ворча, как старый дед, он нехотя распустил завязки кошелька и отсчитал сопернику десять каменных кружочков с вырезанными на них цифрами. Это были мелкие деньги Крита. В основном их использовали небогатые жители острова для покупки продуктов на местном рынке. У торговцев и знати в ходу были другие деньги: золотые бычьи головы размером с небольшой вяленый плод смоквы и куски меди, напоминающие растянутую шкуру быка, весом в один талантон[48]. На них даже наносили резцами штрихи, чтобы обозначить шерсть животного.
– Что нести, куда идти? – недовольно переспросил Кеко; мыслями он все еще был в игре, которая закончилась для него обидным проигрышем.
Даро ответил на вопрос «страдальца» с искренним сочувствием; «петтея» была очень захватывающей игрой, и проигрыш некоторыми игроками воспринимался как сильная обида и даже личная трагедия. Ведь для успеха в игре требовались быстрый ум и недюжинная смекалка, поэтому проигравший чувствовал себя ущербным; кому понравится, чтобы его считали умственно отсталым? И хотя в «петтею» мог проиграть даже общепризнанный умник, легче ему от этого не становилось.
Подмастерья обернули амфоры в листья винограда, аккуратно уложили их в две корзины и вышли во двор мастерской. А Даро с решительным видом достал из своей набедренной повязки маленькую пиксиду[49] из самшита и отдал ее Атанаис со словами:
– Это тебе. Подарок…
И,