ядом, ну, застрелили из дробовика – я бы искал мотивы в его жизни. Автомат, мерседес… а, – махнул рукой капитан, – пусть даже тойота, всё это не для Шелеповых, да и сам он не стоит затраченных на него патронов. Тут одно из двух. Либо его за кого-то другого приняли, либо он случайно напоролся на тайны больших, либо крутых людей. Так что из этого и исходи, лейтенант. Честно скажу, на мой взгляд, дело дохлое. Всё что можно было сделать по горячим следам, мы сделали. Люди нужны на других делах, а тебе надо с чего-то начинать. Так что считай это учебной практикой.
Вера Земнухова.
Жигалов, хотя ему и стукнуло тридцать, милиционер был свежеиспечённый. Обычное дело – по специальности работы нет, а в органах нашлись знакомые, порекомендовали. По анкетным данным и тестированию подошёл, потом краткосрочные курсы и с учётом того, что за плечами институт с военной кафедрой, получил лейтенантские погоны и был направлен в оперативный отдел милиции.
С чего начинать расследование Жигалов не знал и для начала решил найти Веру Земнухову, что была любовницей или подругой погибшего. Правда, была ещё жена, но с ней Шелепов больше года не жил, и Жигалов решил отложить знакомство с ней на потом.
К Вере Степановне лейтенант Жигалов явился вечером и был принят на кухне.
– Первоклассница, уроки делает, – кивнув в сторону дочери, – проговорила хозяйка.
«Первоклассница… для женщины сорока шести лет поздновато», – отметил Семён но, разумеется, промолчал.
Хозяйка угостила его чёрным кофе и даже со сладким. Откуда? Впрочем, Земнухова явно не бедствовала. На столе были конфеты, причём не из самых дешёвых и на вешалке висело кожаное пальто явно не из советских запасов.
– Вы, я гляжу, сумели приспособиться к рыночной экономике, в отличие от вашего друга. А что же ему помешало?
– Господи, да я сама только-только вздохнула немного. Всего полгода, как нашла место в коммерческом банке – вот и отъелась немного. А в НИИ работала, зубы на полку не раз клала. Если б не отец с фронтовой пенсией, не знаю, что бы с дочкой делали. В банк попала, естественно, по знакомству, хорошо, нашлись связи, да я и экономист по образованию. А Николай… Знакомств у него полезных не было, да он и не пытался их искать, – горестно вздохнула Вера Степановна. – Вообще он был не от мира сего. Талантливый учёный, а пробиться не мог. А почему? – развела руками с одновременным сжатием плеч. – Не знаете?! – увидев заинтересованный взгляд гостя, продолжила. – А я скажу почему. – Вера Степановне склонилась к Семёну и проговорила заговорщицким тоном. – Потому что в институте еврейское засилье. Коле не давали дороги исключительно потому, что русский.
Семён отодвинулся, не любил, когда собеседник приближался к лицу слишком близко. А эта женщина, с яростно горящими глазами, разговаривающая то на повышенных, то на пониженных тонах с переходом на злобный полушёпот, была ему неприятна.
Поначалу