нехотя, лениво. Кроме неё. Словно она – та самая лишняя, выбивающаяся из картины, неудачно скроенная по сравнению с другими, дефективная деталь.
Учительница повернулась к классу:
– Играю второй раз.
Мелодия ещё раз прозвучала.
Софья попыталась собраться, но не смогла. От волнения звуки мгновенно таяли в голове, не успевая запечатлеться в её памяти.
«Надо различить хотя бы один голос. Ты же можешь?!» – Соня судорожно тёрла виски.
Преподаватель пошла по рядам, встав из-за рояля.
– Крот8, ну что у тебя опять одна картошка!9 Когда ты ритм начнёшь отмечать? Для тебя же играю – пам-пам-пам, пам-пам-пам! – продекламировала она, ставя ударение на преднамеренно акцентируя ударение на первый слог. – Молодец, Светочка! – остановилась у девочки с тугой косой до пояса. Затем проследовала дальше вглубь класса, приближаясь к Соне, у которой в тетради – полнейшая тишина.
– В чём у нас тут дело? – она удивлённо подняла тонкие брови.
– Мы… в другой школе… Мы не проходили диктанты на два голоса, – тихо проговорила Соня, желая провалиться сквозь землю.
– Интересно. Чем же вы там занимались? – учительница нахмурилась.
– Ну… – не ожидая такого ответа, Соня растерялась. Ей показалось, что она лишилась дара речи.
На Соню оглянулись все, кто был в этом классе, и она смущённо поёжилась, чувствуя себя обнажённой перед ними, посреди их идеального порядка под ярким светом потрескивающих ламп. Преподаватель призадумалась, вновь обратившись взглядом к окну, и через некоторое время, видимо, собравшись с мыслями, наклонилась к Соне:
– Главное поймать основную мелодию, а не аккомпанемент. Сначала запиши первый голос. Потом второй. После – ритм, размер. Такты расставь по ударению. Всего я играю шесть раз, значит, осталось ещё четыре.
«Четыре раза! Четыре?!»
– Спасибо. – Соня уткнулась носом в пустую тетрадь, пытаясь скрыть охватывающую её панику.
Музыка зазвучала ещё раз.
Соня вслушивалась что было сил. До головной боли, пульсирующей в висках, пробивающейся в мозг целенаправленно и методично. Через какое-то время от напряжения к горлу подступила тошнота. Скручивающая внутренности, стекающая по онемевшему от страха телу нервным потом. Софья думала только о нотах. Выстраивая в единый ряд копошащиеся на одном месте мысли. Собирая в единую цепь мелодии клочки распознанных слухом звуков. Твёрдый карандаш вдавливал ноты в шероховатую бумагу. Грязная резинка размазывала его по листу, вместо того чтобы стирать.
Вырвала один лист.
Написала ещё раз.
Начало – есть, конец – тоже, в середине пару тактов10 и… Мелодия шла урывками, растворяясь местами в мутной неизвестности.
«Вверх или вниз? Быстрее? Медленнее?»
Полный провал. Софье не удавалось вспомнить.
Последнее проигрывание.
«Нужно