в следующий раз, то молча принялся гладить её. Прикосновения заставляли тело дрожать, и некоторые из них отзывались тянущим чувством внизу живота, но Кирстин всё равно было противно, и возбуждение быстро сходило на нет.
– Разве это не приятно, когда я глажу тебя? – спросил мастер, когда пришёл в третий раз и снова начал водить ладонью по её животу.
– Нет, – отрезала Кирстин, и она не врала: от прикосновений только сильнее хотелось сбежать.
А теперь он пришёл, когда в Кирстин был вставлен отвратительный жужжащий предмет, и от одной мысли о том, что незнакомый мужчина сейчас видит её распятую на кровати, с предметом, торчащим наружу из щели между ног, Кирстин захотелось плакать, как это было с ней в первые дни.
Рука Мастера коснулась её, и слёзы навернулись на глаза.
– Я убью тебя, – прошептала Кирстин, но ответом ей стал лишь лёгкий расслабленный смех.
– Это очень забавно звучит, когда ты вот так вот изгибаешься под моей рукой.
Кирстин не верила ему. Изгибаться она не могла. Тело словно судорогой свело, и она вжималась в койку изо всех сил, только чтобы отдалиться от руки хотя бы чуть-чуть.
А потом Мастер взялся за кончик вибратора и, слегка потянув на себя, вырвал из груди Кирстин непрошенный вздох. В следующую секунду он вогнал фаллоимитатор глубже и сильней, и вздох сменил вскрик.
– Нравится? – спросил Мастер.
– Нет, – слёзы прочертили дорожки по щекам, вытекая из-под повязки, они бежали к губам и солёными каплями падали на язык.
– Тебе нравится, – повторил Мастер, – а если нет – тебе лучше научиться говорить, что это так, потому что иначе тебя придётся утопить.
Кирстин замолкла, опасаясь сказать что-то ещё – что-то, что разозлит Мастера сильней.
А тот продолжил задумчиво шевелить фаллосом внутри неё, иногда доставляя острое, незнакомое удовольствие – а иногда причиняя режущую боль.
– Зачем ты это делаешь? – спросила Кирстин, силясь справиться.
– Потому что этим не захочет заниматься тот, кто заплатит за тебя.
– Ты думаешь, что такая, раскрытая я больше понравлюсь ему?
Ответом Кирстин стал негромкий, но неприятный смех.
– Тот приборчик, который сейчас в тебе, в диаметре не больше сантиметра – у основания ещё меньше того. Вход останется девственным, чтобы твой хозяин чувствовал, что ты – только для него. Но никто не захочет слушать твои крики: «Ах! За что! Я не собираюсь целовать чужих мужчин!» – и потому я беру эту часть на себя.
У Кирстин по виску пробежал холодный пот, когда Мастер почти дословно повторил слова, которые она сама писала Охотнику когда-то давно.
– Ненавижу вас всех… – выдохнула она.
– Это не растрогает меня, – ответил Мастер, и по голосу его Кирстин чувствовала, что тому действительно всё равно, – главное, чтобы ты хотела, чтобы кто-то повертел членом внутри тебя. По крайней мере, сейчас.
– А потом?
– Когда ты смиришься с этой простой истиной, мы начнём второй этап.
Глава