купец. – Не поминайте лихом, коли что не так. Пойдем, ведун.
Они выбрались во двор, плотно прикрыв за собой дверь, направились к облюбованной воинам избе – у нее единственной из трубы валил дым.
– Хоть горяченького сегодня поедим, – пробормотал себе под нос ведун.
Не успели они попасть в натопленный дом, как все вокруг неожиданно мигнуло алым светом. Середин оглянулся: пламя пробилось сквозь крышу и сейчас высоченным раскаленным языком плясало над избой.
– Никак, пожар?! – выскочили на крыльцо воины.
– Тризна это, – сухо ответил купец. – По друзьям моим поминальный костер.
– Зря ты это, Глеб Микитич, – покачал головой кареглазый слуга. – Темно ужо. На сто верст окрест зарницу видно будет. Коли есть кто вблизи, обязательно посмотреть придет.
– А может, пусть приходит? – оживился рыжий. – А мы пока на коней, и ходу! Авось, проскочим?
– Мы, может, и проскочим, – согласился ведун. – А как же люди, что вокруг живут? Им тоже бежать? От дома, от хозяйства? Мошенники как, Боровичи? Василиск рано или поздно до них тоже доберется.
– Да брось ты, ведун, – усмехнулся кареглазый. – О Велоре своей, небось, печешься.
– А хоть бы и так, – пожал плечами Середин. – Почему она здесь, на своей земле, земле русской бояться чего-то должна?
– Так пусть она тебе и платит, коли так! Ты ведь не ее, ты нас беречь подрядился!
– Тихо вы все!!! – неожиданно зло рыкнул купец. – Дайте помолчать немного…
Ужинали они сытно. В свете вправленных в длинные держатели лучин стол заполняли горячая солонина с небольшой примесью разваренной гречи, копченые лещи, пареная репа и свекла, соленые половинки куриных тушек, миски с кислой капустой и маринованными грибами. В погребах нашлось и вино, судя по вкусу – яблочное. Но им никто не увлекался. Хочешь жить – береги трезвую голову.
Спать первым отправился купец. Забираться на теплую печь он отказался, завернувшись в медвежью шкуру на полатях.
– А ты погреться хочешь, ведун? – осторожно поинтересовался Аплах.
– Нет, я еще посижу, – отказался Середин, и довольные воины, оставив внизу плащи, полезли на горячий лежак.
Олег сходил к дверям, поймал петуха, которому за печью насыпали немного крупы, сунул его в клетку, поставил на стол, а потом потушил лучины. Немного подождал, прислушиваясь к происходящему за черным окном.
Мир за стеной погрузился в покой. Можно сказать – в мертвый покой. Не потявкивали скучающие собаки, не переминались коровы в стойлах, и даже неизменный лягушачий хор – и тот начисто отсутствовал в этом мертвом царстве.
– Ну, тварь, – тихо прошептал он. – Неужели ты не хочешь посмотреть, кто заглянул в самое сердце твоих владений?
В памяти всплыли азартные игры с Вороном, когда они с ребятами – когда все вместе, а чаще по одному – устраивали «охоту на василиска». Вот и сейчас бы выйти, прошвырнуться по темным углам, поискать смертельно опасную бестию…
Нельзя. Люди здесь без охраны останутся. Да и лошади тоже.