ее поддержания и разнятся. Жизнь в этом смысле вообще несправедлива, и с этим приходится просто смириться. Да, действительно, мужчин возраст часто украшает: седина и морщины придают их облику сложность и глубину. И те же седина и морщины – кошмар большинства женщин, а заодно и мощный инструмент воздействия для косметического бизнеса.
Параграф 4.2
Гасим фитиль
То постепенно и неуклонно, то скачкообразно возраст властно берет свое: меняются очертания лица, качество кожи и волос, фигура, формы, пластика тела, рисунок движений. И первое чувство, которое при осознании этих изменений испытывает большинство женщин, – ужас: «Я больше не буду такой, как была!»
Общество модели «дожития» на этот случай имеет в арсенале два набора реакций. Первый – «достойное» принятие. Согласно ему женщина, отметив безжалостные признаки внешнего старения, в буквальном смысле отворачивается от зеркала. Навсегда. Потому что смотреть там больше не на что. Нет, необходимый минимум она, конечно, соблюдает – зеркало понадобится, чтобы, например, причесаться. Но в остальном ход ее мыслей знаком и понятен: «молодая была немолода», «что уж теперь хорохориться», «молодиться стыдно».
Седина и морщины – кошмар большинства женщин и мощный инструмент воздействия для косметического бизнеса.
Модель «дожития» предполагает стереотипы-блоки, проверенные несколькими поколениями: одежда должна быть «аккуратной и немаркой», к косметологам ходить – «только деньги выбрасывать», вес с возрастом набирается неминуемо, каблуки вредны… Со скрипом эта модель все-таки позволяет красить волосы и делать «практичные» стрижки, не возбраняется и маникюр, но лак не должен быть ярким. Гардероб теперь составляет одежда для прогулок с внуками или походов в магазин, дачных хлопот и чего-то условно праздничного на случай чьего-нибудь юбилея или… поминок.
Этот набор реакций проще всего подытожить формулой «опустить руки»: больше ничего не будет, детородный возраст позади, следовательно, брачные ритуальные танцы, для которых требуется внешняя привлекательность, отныне не актуальны. Привлекать больше некого и незачем – в этой модели все подчинено неосознанной целесообразности, и «Акела» без боя уступает арену молодым волчицам. Для чего еще пытаться сохранять внешнюю привлекательность, совершенно непонятно.
Женщины этого типа, конечно, имеют собственные доводы и причины для такого выбора. Возьмем, к примеру, тех, кто следует традициям, все еще крепко укорененным в большой (именно большой, насчитывающей несколько поколений – это важно!) семье. В этой модели внимание, которое ранее получалось за счет внешней привлекательности, теперь достигается за счет авторитета и статуса в семье, и эта компенсация воспринимается совершенно естественно: человек не слишком страдает и спокойно отодвигает вопросы внешности на дальний план. Другое дело, что сегодня большие семьи встречаются все реже, а вот практика эта, вошедшая в кровь и память, все еще продолжает действовать. Жертвование своей внешностью сохранилось, а необходимая для его приятия компенсация не обеспечивается.
Многие