Хмели-сунели. Ольга Михайловна Денега

внизу игрушечный город блеклых благородных оттенков. И контрасты, и полутона. Я привычно залюбовалась. Сашка опять подцепил меня за рукав.

      – Полина Сергеевна купила свечи, – он помахал перед моим лицом кипой охристых свечей, словно стремясь вывести меня из транса. – Она выгуляет детей. Пошли исполнять обряды.

      Балансируя корзинами и блюдами, мы вошли за ограду рафинадно-изумрудного Храма Живоначальной Троицы.

      На уличной территории церкви толпились люди с просветленными добрыми лицами. На длинных столах тесно стояли круглобокие куличи, как самодельные, так и приобретенные в круглосуточном супермаркете; крашеные яйца поражали затейливостью дизайнов. Сашка сомневался, стоит ли ставить на стол нарядную бадейку с выращенными к Пасхе семенами овса – Полина Сергеевна настаивала, что травке тоже нужно отведать святой воды. Заметив его метания, молодая женщина напротив тихо сказала:

      – Пусть здесь будет травка. Пусть попьет.

      Сашка благодарно выдохнул и достал зажигалку – зажечь свечи. Я пнула его в бок:

      – Ты же бросил курить?!

      – Я иногда, – сказал Сашка виновато, – нервы.

      Свечное пламя дрожало от ветра, стремилось погаснуть. Приходилось держать ладони домиком, оберегая. Сашка с готовностью щелкал колесиком зажигалки, сотворяя всем желающим краткие трепетные огоньки. Щелястые ладони были ненадежными домиками. Сашка щелкал и щелкал.

      – Спасибо Вам, – в который раз сказала женщина, разрешившая овес, – замучили мы вас.

      – Нет, что вы, – зажестикулировал руками Сашка. Ближайшие свечи немедленно потухли. – Это не помидоры и не зубная паста. И не пластилин для урока технологии. В два часа ночи.

      Я опять ткнула Сашку в бок:

      – Тебе что-то не нравится? В два часа ночи?

      Женщина вдруг сказала:

      – Вы очень, очень красивая пара.

      Я сначала оторопела, потом принялась хохотать. Неприлично громко, едва не подвывая. Уткнувшись Сашке в плечо. Тот тоже ржал, притянув меня к себе. Натуральный психоз рядом с Божьим собором накануне Божьего Воскресения. Нервы.

      – Я что-то не то брякнула? – распереживалась женщина, теребя платок. – Простите, ради Христа.

      – Все нормально, – ответила я, отодвинувшись от Сашки, – просто мы не пара. Я замужем, он замужем. То есть – как это говорится? Хотя, Шурик, ты теперь обязан покинуть свой замуж и  жениться на мне.

      – С удовольствием, – ответил галантный Сашка, – прямо сейчас. Давай сейчас?

      – Батюшка идет, – зашелестело кругом. Сашка засуетился над свечами.

      – Простите, – еще раз виновато сказала женщина, поправляя что-то на своей праздничной тарелке, – вы смотритесь, как пара. Или как родные. Или как родная пара. Запуталась я. Вы хорошие, оба. Я знаю.