настоящий хаос, будто кто-то пытался возвести здесь надежную баррикаду. Чисто теоретически преодолеть преграду было можно, правда, с риском переломать себе руки и ноги, но Андрея не тянуло на экстремальные приключения. У него еще оставался путь наверх.
Подъем продолжился. Четыре следующих этажа ничем не порадовали – дверей либо не было вовсе, либо те были надежно заперты. На пятом этаже лестница закончилась. То есть, сама шахта уходила куда-то ввысь и терялась во тьме, но лестничные марши в ней проложить почему-то забыли. Здесь тоже не было дверей.
Не видя иного выбора, Андрей спустился на этаж с покойником. Дверь, ведущая в заваленный мебелью коридор, была все так же гостеприимно распахнута, словно приглашая войти. Стараясь не думать о том, что убийца мог прийти именно этим путем, и, вероятно, ждет где-то там, впереди, Андрей решительно полез через баррикаду. Столы и стулья предательски шевелились под ним, порождая грохот, кажущийся в окружающей тишине оглушительным. Андрей всякий раз стискивал зубы и замирал, боясь громко дыхнуть, а самому, тем временем, мерещилось, что все окрестные маньяки, недостатка в коих, судя по всему, не ощущалось, уже бегут по его душу с лопатами и серпами наперевес. Свою лопату, единственное средство защиты от невменяемых аборигенов, Андрей берег больше себя, страшно боясь уронить ее под мебельный завал и остаться с голыми руками.
В одном месте баррикада почти смыкалась с потолком, так что пришлось мощно выдохнуть, и, стиснув зубы, протискиваться в узкий лаз. В какой-то момент Андрею показалось, что он намертво застрял, накатила паника, страх стиснул горло железными пальцами, но тут же на смену ему пришла злость. Андрей рванулся вперед так, что куртка затрещала по швам, и, едва не выдавив себя из штанов, преодолел преграду. Дальше уже можно было не ползти, а идти пригнувшись. Расхрабрившись, Андрей перестал тщательно прощупывать каждую опору, и тут же поплатился за это. Стул, на который он поставил ногу, вдруг неожиданно опрокинулся. Андрей с криком полетел на стену, грянулся об нее плечом, заскользил вниз и обрушился копчиком на угол какой-то удивительно твердой тумбочки. От боли потемнело в глазах, но уже готовый хлынуть изо рта крик Андрей нечеловеческим усилием заглушил в зародыше. Какое-то время он скрипел зубами и слезоточил, затем попробовал пошевелиться. Зад болел дьявольски, с ладони содрал кожу, когда пытался затормозить ею о бетонную стену, но, к счастью, дело обошлось без серьезных травм. Андрей кое-как воздвиг себя на ноги, осмотрелся, и с радостью обнаружил рядом с собой выроненную во время падения лопату.
Сразу за завалом оказалась пустая комната, посреди которой раскинулась обширная лужа. Андрей опустился на колени, зачерпнул жидкость, понюхал ее, а затем и попробовал на вкус. Это была обычная вода. Грязная, немного тухлая, но разве все эти мелочи имели какое-либо значение на фоне терзающей его катастрофической жажды? Заглушив брезгливость, Андрей склонился над лужей и долго, с наслаждением, пил, время от времени отплевываясь