Он миновал три коридора подряд и выбрался на лестницу. Снизу пробивался слабый свет. Андрей спустился на два этажа и с радостью увидел горящую лампочку. Факел, к тому времени, успел прогореть, и давал не свет, но зловонный дым. Андрей стряхнул с лопаты остатки тлеющего тряпья, затоптал его ногами, после чего уселся на пол возле стены. На этом этаже не было дверей, ниже и выше царила тьма. Куда идти? Где выход? И есть ли он вообще?
Голод усилился, к нему прибавилась усталость. Андрей с нежностью вспомнил уютную картонку, оставшуюся далеко позади, и взгрустнул. Ему просто необходимо было отдохнуть, но холодный бетонный пол не лучшее место для сна. Нехотя он поднял себя на ноги и побрел вниз. Факел мастерить не стал, вместо этого скрутил в трубочку несколько газетных листов, а вторую такую же сунул в карман про запас.
На площадке ниже была дверь, и она, к счастью, оказалась незапертой. Вела она, как и следовало ожидать, в коридор, в котором горела одна единственная лампочка. Андрей затушил газету и побрел вперед, надеясь обнаружить в комнатах если не картонку, то хоть что-нибудь, на чем он смог бы отдохнуть. Когда он сунулся во второе по счету помещение, то внезапно услышал человеческие голоса. Люди, как минимум двое, вошли в коридор с противоположной стороны.
Первым импульсивным желанием Андрея было выскочить из комнаты и броситься к людям, но вместо этого он вжался в угол за дверью, очень надеясь, что в темноте его не смогут разглядеть. Он слышал шаги и резкие голоса. Разговаривали двое мужчин, и, судя по интонациям, они были чем-то крайне недовольны. Неизвестные приближались.
– Мы чего сюда пришли, а? – ворчал первый, судя по голосу, человек лет сорока. – Тут ловить нечего. Тайников тут нет, и люди не заходят.
– Зато новички тут попадаются, – ответил ему второй, бывший явно моложе.
– Раз в сто лет, – буркнул первый.
Оба остановились прямо напротив двери, ведущей в комнату, облюбованную Андреем. Тот затаился, боясь дыхнуть. Даже стук собственного сердца казался ему непростительно оглушительным. Неизвестные, впрочем, не прислушивались. Они громко разговаривали, плевались и шаркали ногами по полу.
– В сто или в двести, а случается, – веско произнес второй. – А один новичок, это получше тайника будет. Барахлишко, мясо. Мясо-то любишь, а? Или опять хочешь газеты жевать?
– Да я чего… я так, – пошел на попятную первый.
– Вот то-то же. А еще…. Эгей, чуешь? Гарью пахнет?
Первый с громким смешным звуком втянул носом воздух.
– Да в этой вони разве поймешь… – неуверенно проговорил он.
– Да точно – гарь! – обрадовался второй. – Ну, нюхай еще. Во, здесь сильнее.
В коридоре послышались удаляющиеся шаги – оба незнакомца поспешили к лестничной площадке. Где-то там, на входе в коридор, Андрей бросил огарок газеты. Сам он, в этот момент, был ни жив, ни мертв, и, кажется, впервые в жизни искренне, с полной самоотдачей, верил в бога. Да что там, он в одночасье уверовал во всех богов, каковых