все эти «смотри, какой классный Бойд»? – шиплю я.
– К тому, что иногда мы не видим очевидного, зачастую тот, кто рядом, является единственной ценностью, а не дорогущий кусок обуви. – Целует меня в щеку. – Присмотрись к тому, кто рядом. Счастливого пути.
Она уходит, смущённо улыбается и машет мне на прощание. Я же стою, как вкопанная, и смотрю ей вслед, что она сейчас мне наговорила?
– Мы дошли до паспортного контроля, – говорит Дугалт. – Иди ко мне.
Он заключает меня в объятия и целует в обе щеки, потом медленно наклоняется к губам. – Я буду очень скучать по тебе, злючка.
Его поцелуй такой нежный, родной, я забываю, где мы. Обнимаю его за шею и притягиваю для более глубокого поцелуя, мои пальцы скользят по его спине вниз, и вдруг он отстраняется.
– Иногда лучше остановиться, – тяжело дышит, – я ведь могу перестать себя контролировать.
Боже, ну почему!!! Мне хочется закричать: «Так не контролируй!!» Но я отхожу от него, беру ручку от чемодана, иду на паспортный контроль, оглядываюсь и вижу его взгляд. Он машет мне вслед и уходит. Ну почему все так размыто и флегматично? Он сдержал себя, я сдержала, и как итог – оба в пролёте.
Захожу за линию контроля и ловлю себя на мысли, что мне жутко хочется курить. Сдерживаю свои желания и сажусь в кресло ожидания. Несколько раз прокрутив все новости на сайте нашей компании, поднимаю глаза, чтобы посмотреть на информационное табло. И вот она, засада.
– Вот, дерьмо, – ругаюсь я вслух.
Рейс задерживают на целый час. Снимаю куртку и бросаю ее на ручку чемодана. Беру сумочку и иду в комнату для курящих. На хрен, у меня скоро взрыв будет. Я постоянно бешусь и раздражаюсь, пора бы уже мне выпить успокоительное.
Закрываю за собой дверь, включаю вытяжку, опершись на стену, затягиваюсь. Гребаный ад, как хорошо, закрываю глаза от удовольствия. Едкий ментоловый дым распространяется по моему телу и заставляет мои мышцы расслабиться. Всего одна затяжка даёт мне передых от всех мыслей.
– Только что ты убила половину своих яйцеклеток, – голос Купера отрезвляет мой одурманенный мозг.
– Мои яйцеклетки в полной готовности, всегда. На этот счет можешь не переживать, – отвечаю ему.
– Не кажется странным такой пофигизм по отношению к себе? – спрашивает он.
Не открывая глаз, снова глубоко затягиваюсь и медленно выдыхаю. Представляю, как я стою сейчас здесь совсем одна, наслаждаюсь тишиной и спокойствием. Своеобразная передышка перед забегом. Какая ему разница до моих яйцеклеток, если я их не применяю по назначению. Да и не его это дело.
– Уверен, у тебя родятся очень красивые дети, – слышу его голос и давлюсь дымом.
Он соскакивает и бьёт мне между лопаток, да с таким остервенением, что, кажется, я сейчас выплюну свои лёгкие.
– Эй, полегче, Купер, – окрикиваю его. – Тебе какая разница до моих «красивых детей»?
Тушу сигарету в пепельнице и наблюдаю, как он садится назад в кресло и курит, как ни в чем не бывало.
Он пожимает плечами и загадочно