с нежной грустью, – Я ведь знала, что ты придёшь… Когда-нибудь… Ты ведь порядочный, а такие всегда возвращаются туда, где, как им кажется, чего-то от них ждут. Но зря ты вернулся ко мне…
– Почему?
– Я не совсем свободна, понимаешь… Я не могу.
– Из-за того парня, Эдвина? Прости, я видел вас вместе, я стоял совсем рядом и не объявился. Это было вчера вечером… Вон на том тротуаре, – Билл взмахнул рукой вдоль улицы.
Тень набежала на лицо Магдалены. По-видимому, эти воспоминания были ей неприятны.
– Он странный какой-то. Зачем ты с ним встречаешься?
Девушка молчала, и снова в её глазах на миг промелькнуло вчерашнее выражение бессильной отчаянной мольбы, она быстро отвернулась и выдохнула:
– Это всё очень сложно. Не надо.
– Но я ведь тебе нравлюсь? – спросил Билл напрямик, от волнения не ощущая кончиков пальцев. Он знал, что имеет право задать вопрос, и он предчувствовал ответ, её интонации, краски лица, тело – всё это не могло лгать…
– Да, – ответила она смело, на выдохе, подняв на него свои несчастные и теперь отчего-то строгие глаза, – очень, – губы её дрогнули, – но это не имеет значения.
– Но… Что же тогда… имеет? – растерялся Билл, – ты ведь хотела бы… быть со мной… Я чувствую. А от него лучше уйти. Ваша связь тяготит тебя.
Магдалена посмотрела на Билла почти испуганно. Она, видимо, только сейчас осознала, насколько он прав.
– Ты не знаешь ничего… Я должна остаться с ним. Он любит меня безмерно. Я его единственная надежда. Он так страдает, если мы ссоримся. Он слишком впечатлителен и не совсем здоров, понимаешь… Эдвин родился не здесь, его мать – мигрантка, там, откуда они бежали, шла война, они спаслись чудом, его отца убили на их глазах… У Эдвина сломана психика. С ним периодически случаются истерики, он плохо спит, ему требуется периодическая госпитализация. Я была слишком юна, я всего этого не знала. Я качалась на качелях во дворе, а он выходил читать на лавочку. Он декламировал стихи, рассказывал анекдоты, он очаровал меня… А потом… Один раз я уже хотела разорвать эти отношения. Но он попытался покончить с собой… Моё предательство погубит его. А я, зная это, не буду счастлива всё равно. Я должна позаботиться об этом человеке, понимаешь… Так мне говорит совесть…
Магдалена положила руки на плечи Билла и посмотрела на него совершенно невыносимым, отчаянно-нежным взглядом.
– А ты… Ты красивый парень. С тобой хорошо. Тебя ещё полюбят. Много раз полюбят… А кто полюбит его?
– Ты его любишь, – сказал Билл.
– Не знаю… Может быть… – пробормотала она, понурясь, – моя набожная бабушка часто повторяла, что настоящая любовь – это жертва и сострадание; любишь – значит, можешь отречься от самого себя, от своих желаний, от своего счастья ради другого человека…
«Ещё одно определение», – печально подумал Билл. Он смотрел на улицу, глядеть на девушку сейчас было слишком тяжело, и он