было, за искпючением посоха и меха для воды (раква).
В глазах обитателей ханаки, которые не знали меня, я выглядел весьма сомнительно. Оглядев меня, они зашептали: «Этот парень – не из наших».
Это была правда: я не был из их числа и просто хотел переночевать. Они отвели мне место для сна на кровле, а сами поднялись на другую кровлю надо мной, оставив мне позеленевшую краюшку сухого хлеба. Потянув носом, я ощутил запах блюд, которыми они угощались. Всё это время они вслух насмехались надо мной. Закончив еду, они стали бросать в меня сверху дынными корками, тем самым выказывая своё довольство собой и пренебрежение ко мне. Я промолвил в своём сердце: «Господи Боже, если бы на них не было одеяния Твоих друзей, я не вынес бы этого».
И чем больше они глумились надо мной, тем радостней становилось у меня на сердце.
Это испытание явилось для меня средством избавления от затруднения, о котором я упоминал. Благодаря этому я понял, почему шейхи всегда дозволяли глупцам оставаться возле себя для беседы и по какой причине они терпели их назойливость.
Глава 7
Об имамах из числа сподвижников
1. Халиф Абу Бакр, правдивый (ас‑Сиддик)
Суфийские шейхи ставят его во главе тех, кто ведёт созерцательную жизнь (мушахадат), – на основании тех немногих историй и высказываний, которые он оставил; Умара же ставят во главу тех, кто стремится к чистоте (муджахадат), – из-за его строгости и усердия в поклонении. Среди подлинных речений записано, о чём хорошо известно учёным, что когда Абу Бакр молился ночью, он читал Коран тихим голосом, а Умар – громко. Посланник спросил Абу Бакра, почему он так делает. Тот ответил:
– Тот, с кем я собеседую, услышит.
Умар же ответил так:
– Я отвожу сон и отгоняю дьявола.
Один отдавал дань созерцанию, другой – очищению. Но очищение в сравнении с созерцанием – что капля в море, по этой причине Посланник сказал, что Умар, слава ислама, был [равен] лишь одному из благих деяний Абу Бакра (хал анта илла хасанат мин хасананти Аби Бакр).
Записано, что Абу Бакр сказал: «Наше пристанище преходяще, наша жизнь здесь – заём, наши вдохи-выдохи сочтены, и наша праздность очевидна». Он подразумевал, что мир не стоит того, чтобы занимать наши мысли, ведь преисполненный бренным слеп к вечному. Друзья Бога поворачиваются слиной к миру и плоти – «завесам», заслоняющим их от Него, они не склонны действовать так, словно владеют тем, что на самом деле принадлежит другому.
И он сказал:
О Боже, даруй мне достаток в миру и посели во мне желание отринуть его!
Это высказывание имеет скрытый смысл, а именно:
Сперва даруй мне мирские блага, чтобы я мог поблагодарить за них, а потом помоги мне удержаться от пользования ими ради Тебя, чтобы обрести мне тройную заслугу прощения, освобождения и умеренности и чтобы моя нищета была преднамеренной, а не вынужденной.
Эти слова опроверг один наставник мистической практики, который сказал:
Тот,