приволок из своей комнаты усилитель, к которому и подключили гитару Кэй-куна.
– Ну, что играть будем? – деловито спросил Каору, перекидывая ремень через плечо.
– Можете что-нибудь из Нирваны? – попросила я. – Ну, к примеру, Rape me, или Heart-Shaped Box?
– Ну-у.. Для этого нужен бас. – Каору кивнул на Лайта, который растянулся на диване, покуривая вишневые вкусняшки. – А так, чтоб без баса, могу All apologies…
Я задумалась.
– У меня есть акустическая, может сойдет за бас? – предложила я.
– Тащи! – согласился Лайт с дивана. – Что-нибудь симпровизируем…
– Да уж, он это может! – пробурчал Каору, настраивая гитару. – Кэй, подкинь-ка мне свой медиатор…
Уже из комнаты я услышала, как Каору наигрывает All apologies, а Манами спорит с Кэем:
– Я спою!
– Ты?! За Курта? Не смеши меня…
Когда за гитару взялся Лайт, я смотрела на него, не отрываясь. Каору играл на электрухе Smells like teen spirit, а Лайт очень старался басить, что было практически невозможно на моей вконец расстроенной и к тому же акустической гитаре. Ичиго не выдержал и припер из комнаты свои тарелки и палочки, вытворяя теперь что-то вроде импровизации с участием и тарелок, и стаканов (один из них он все-таки разколбасил), и даже столика. Кэй и Мана пришли к компромиссу и пели теперь хором, правда не очень стройно… Канаме и Мио-чан тоже пытались подпеть, хотя совсем не знали слов.
В общем, жесть что творилось. Неудивительно, что вскоре нагрянули соседи и ткнули открывшего им Ичи носом в часы (на них, между прочим, было за час ночи). Это еще хорошо, что мы так легко отделались. В Италии уже давно бы вызвали полицию. Серьезно, вызвали бы! Вот что значит толерантность…
V
Ехать в Киото на выходных было решено поездом, правда Канаме при этом предлагала по пути (ну очень условно по пути) заскочит в Кобе или Нару, но все дружно отклонили это предложение – дорога и без того неблизкая.
– Ну, как же, смотрите! – Канаме упорно тыкала в карту красным ноготком, – Это же совсем рядом!
– Ну да, только совсем в другую сторону! – закатил глаза Ичиго. – Как-нибудь потом и туда метнемся, никто ведь не спешит побыстрее валить из Японии подальше от нашего сумасшедшего семейства! – последняя фраза предназначалась, видимо, мне.
– Как тебе Танабата в нашем стиле? – ехидно поинтересовалась Мио-чан.
– Весело же вы живете, если у вас каждый праздник так! – завистливо протянула я. Я говорила чистую правду – давно я так не веселилась!
После того импровизированного концерта и визита соседей, которые нас слегка утихомирили, мы решили предаться традиционному занятию на Танабата: развешиванию Танзаки на бамбуковом деревце (не удивляйтесь, было у Каны-чан дома такое!). Танзаки – это узкие полоски бумаги, на которых пишется желание и которые после вешаются на деревце.
Не знаю, что там остальные нажелали, но я захотела найти этим летом свою любовь. Такое банальное