в ресторан, мы чувствовали себя заново родившимися. Все казалось нам сном. Расквартированные в городе офицеры сидели за столами в обществе женщин и явно наслаждались тут «dolce vita»[50]. Звуков маленького оркестра было почти не слышно из-за шума голосов. Казалось, тут всем наплевать на войну. Мы почувствовали отвращение и, поспешно проглотив свой ужин, рассчитались талонами, выданными нам в штабе, после чего улетучились из зала, чтобы растянуться в постелях, о чем столько мечтали.
На следующее утро я пробудился поздно.
– Вперед, Бек, мы выезжаем. Скорее, скорее в Берлин. Нет ничего, что могло бы задержать нас тут.
Перед нами лежало еще 600 километров пути. В итоге через два дня мы, миновав Гродно, Варшаву и Познань, добрались до Берлина.
Закончилась русская глава.
– Пустыня ждет нас, Бек!
Глава 10
Передышка. 1942 г
Первой нашей задачей было достигнуть 3-го лагеря переформирования в Штансдорфе, около Берлина, где нам предстояло пробыть до отъезда в Африку. Такие лагеря переформирования занимались подготовкой солдат, необходимых, чтобы компенсировать потери на фронте. Также они служили центрами, где поправлялись раненые и квартировали отпускники в ожидании отправки к новым местам службы. Офицеры и унтер-офицеры, которые из-за полученных ранений перестали быть «годными к несению боевой службы», как это называлось, использовались в качестве инструкторов, чтобы иметь возможность передавать опыт молодым.
Я доложил о прибытии командиру лагеря, который мне обрадовался.
– Ну, наконец-то вы здесь. Роммель и батальон ждут вас уже с ноября. Первым делом отправляйтесь в управление кадров. Там получите подорожную и всю необходимую информацию.
Первым же делом, однако, ему пришлось определить нас на постой. В управление кадров я собирался следующим утром. Но перед этим мы с Беком посетили автомастерскую.
– Этот «Мерседес» пережил Русскую кампанию. Пожалуйста, проверьте его и перекрасьте – белая маскировка больше не нужна. Я заберу машину, если вернусь из Африки.
Бек, которому предстояло жить в казарме до нашего отъезда, обещал присмотреть за машиной глазом Аргуса[51].
Рано утром я на вездеходе с водителем из лагеря формирования поехал в Берлин. Как же изменился город с тех времен, когда я был тут в последний раз! Люди казались удрученными и подавленными. Скверные новости с Восточного фронта, все учащавшиеся воздушные налеты, продовольственные карточки и наглое бесчинство фашистских функционеров высасывали жизненную энергию берлинцев, обычно столь остроумных и жизнелюбивых. Повсюду попадались всевозможные бомбоубежища. Ночью предписывался режим полного затемнения. Берлин превращался в город призраков.
Друзья рассказали мне, что им приходится все время держать наготове чемоданы с документами и наборами предметов первой необходимости, чтобы в случае объявления воздушной тревоги бежать в подвалы – никто не знал, застанет ли свой