о смерти «кореша», тот расписался, что забрал ценные вещи, и пошел на улицу. И только тогда я увидел, что толстенная цепь осталась на столе. Забыл, наверное! Я схватил ее и по коридору вслед за ним кинулся:
– Постойте, постойте, вы забыли, – кричу и, догнав его уже в дверях, эту самую цепь буквально заталкиваю ему в руку. А он, зараза, брезгливо этак глянул на меня, сморщился и говорит:
– Ты че, доктор, с дуба рухнул? Кому она нужна?
– Так родным отдайте… память… все-таки дорогая…
– На фиг она им нужна? У них таких цепей… ха!
И не глядя на меня, крутанул цепь над головой, так что воздух свистнул, и запустил ее в сторону кустов, в снег. Только она и мелькнула желтым призрачным блеском в лучах неяркого ноябрьского солнца.
– Вот жлоб, – сказал подошедший сзади санитар, – лучше бы нам ее отдал, а то разбросался… Пиджак хренов!
– И чего бы ты с ней делал? – уныло спрашиваю я у него.
– Как, что? Зубным техникам бы отдали, а они за такую цепуру кучу денег отвалили бы. Грамм сто в ней ведь было?
– Не меньше! А то и все сто пятьдесят.
– А кто это здесь говорит: сто пятьдесят? – спросил вывернувший из-за угла патологоанатом. – Наливай…
– Отстань! Вечно у тебя одно на уме, – ну и рассказали ему о только что случившемся.
– А че тогда стоим, че думаем – айда искать! Ты, – спросил он меня, – заметил, куда она полетела? – И первым двинулся в ту сторону, куда я показал. Ну и мы, как барашки на веревочке, пошли следом.
Короче, ребята, не буду описывать наше почти часовое ползанье по снегу и кустам. Ничего мы не нашли – только замерзли. Бр-р-р! В конце концов плюнули мы и на поиски, и на эту паршивую цепь, и отправились согреваться дедовским, проверенным способом. Про то, как мы глотали разведенный и теплый медицинский спирт, я рассказывать не буду. Думаю, что с этой процедурой все эксперты знакомы не понаслышке.
Тут приехали забирать труп женщины, что пролежала у нас уже четверо суток. А было их в морге, надо сказать, двое: примерно одного возраста, комплекции и цвета (грязно-зеленого). Ну, они показали, кого забирают, санитар ее одел, отдал, и они уехали, получив у меня документы. Не успели мы выпить еще по одной, как приехали уже за другим трупом. Я помог санитару положить ее на стол, и в это время зашел парень и принес одежду. Передавая ее санитару, он, оглядывая тело, сказал:
– А это не наша тетя: у нашей тети не было татуировок, – и показывает на плечи, где уже отчетливо проступили сине-фиолетовые гнилостные подкожные вены. – Да и на лицо не похожа! Не она!!!
– Да какие татуировки, какое лицо? Это гниение тела уже началось, вы бы еще неделю здесь не появлялись… Тоже мне: татуировки… на лицо она им не похожа… – бурчал санитар.
– Сейчас я папу позову – пусть он глянет. – И убежал.
– Слушай, а мы не могли перепутать тела?
– Да не…Те, которые первыми забирали свою родственницу, сами же опознали, уверенно опознали!
Тут